Онлайн книга «Рапунцель: принцесса без башни»
|
Псих как-то судорожно сглотнул, словно подслушал мои мысли, и хрипло выдохнув: – Осторожнее, – и повел меня на кухню. Слепец двигался так уверенно, будто из нас двоих незрячей была одна беглая принцесса. Мне только и оставалось, что опираться на предложенную руку, аккуратно наступать на половицы, памятуя о том, что некоторые из них коварны: так и норовят подставить подножку, – и прижиматься к горячему мужскому телу. Хотя последнее вышло абсолютно случайно. Я просто боялась упасть. Да! Именно так и никак иначе! Ведь если запнусь, повалюсь, то лучше падать на что-то большое, теплое и не каменно-жесткое. А не на деревянное, холодное, наверняка пыльное и грозящее занозами, а то и вовсе расквашенным носом. Псих отчего-то не возражал против таких моих мер предосторожности, не отстранялся, и я порой ощущала, как горячее мужское дыхание щекочет мою макушку. Но мы оба делали вид, что так и задумано, ничего предосудительного не происходит и вообще мы жертвы стесненных коридором обстоятельств. Когда мы вошли на кухню, я в момент поспешила отстраниться. Правда, перед этим вздохнула, поправила зачем-то юбку и перекинула косу через плечо (зачем прихорашивалась – сама не поняла: Сыч же не увидит разницы), а после да – тут же отняла руку с мужского локтя и сделала стремительный шаг в сторону. Хотя, будь у меня возможность перед этим выпить чашечку кофе и съесть булочку, я бы обязательно перекусила. А после со всей стремительностью непременно поторопилась бы соблюсти приличия. Вот только едва я отпрянула, как мы разом выдохнули. И если хозяин дома коротко и будто облегченно, еще и губы сурово так поджал, словно вести меня по коридору была для него сущая пытка, то я – всей грудью, резко. А еще удивленно, возмущенно, раздосадовано и… Какие там еще есть приличные эпитеты к состоянию, когда одной наглой пушистой морде ты готова хвост оторвать?! Последний с азартом размахивал из стороны в сторону, пока знакомая пятнистая спина выгнулась в неестественной позе. Рысь, вставшая на задние лапы перед столом, с жадностью вылизывала одну из трех тарелок. Мою тарелку. Точнее, ту, которую я мысленно определила себе, рассудив: хозяин большой – ему и порция самая внушительная. А киса – мелкая, ей и… самая подгорелая часть яичницы! Но эта поганка решила, что не для этого растила ее мохнопопость матушка лесная кошка. – Эй! – крикнула я, забывшись. – Эта тарелка вообще-то моя была! Пушистая воровка лишь бросила на меня победный взгляд, полный торжества, и, громко чавкнув, слизала последний кусок многострадальной глазуньи! Это была месть за отвоеванные на обрыве сосиски! Это была война! Кровавая, до почти сырого стейка, кулинарная вендетта! Киса явно невзлюбила меня. Я – ее. Одним словом, нас объединяло сильное взаимное чувство! Хозяин дома, стоявший в дверях, беззвучно вздохнул. Казалось, он понял все, даже не взглянув на ситуацию ни с моей точки зрения, ни с рысиной, ни просто глазами. – Вальпургия! – произнес псих с укором, но без особой строгости. Рысь, услышав свое имя, фыркнула. Я, к слову, тоже. Ну кто дает такую кличку котейке? Длинно и без так любимого кошачьими «кс» в звучании… Да мурзилку же звать таким именем замучаешься. Пока выговоришь – усатая уже и нашкодить успеет, и удрать… Правда, я сомневалась, что и на что-то лаконичное эта паразитка бы беспрекословно отзывалась… |