Книга Солнце и снег, страница 102 – Алёна Рю

– Жаль, – тихо прошептала Ульрика и, бросив взгляд на мальчика, распахнула двери.

В отличие от полутемных коридоров, здесь было много света. Дорогие кресла стояли по обеим сторонам небольшого помещения, и в них гордо восседали мужчины с хорошо знакомым выражением на лицах.

«Можно подумать, они ждут появления наемника или кого похуже», – хмыкнула про себя Ульрика.

Она сделала несколько шагов вперед и остановилась. Кресло посередине отличалось высокой спинкой, обозначающей, очевидно, место для короля. Его занимал тот, кого она узнала бы и через тысячи лет, – Гаюс Ловкий. Он изменился, постарел, и не благородно, как бывает, а скорее неприятно осунулся, утратив былую привлекательность. Но это был он, отец ее нерожденного ребенка. Нет, даже хуже. Отец убитого ею ребенка. Ребенка, который мог бы изменить всю ее жизнь.

– Эй, что это такое? – возмутился один из главарей. – Они решили подсунуть нам девку, чтобы задобрить? Могли бы моложе прислать!

– Засунь свое мнение себе под хвост! – выругалась Ульрика.

– Тебе жить надоело? – удивился другой главарь. – Еще слово, и забудешь, как выглядела твоя распутная мамаша!

– Еще слово от тебя, старый боров, и к концу месяца вы вцепитесь друг другу в глотки, как голодные крысы, – она замолчала и, скрестив на груди руки, добавила: – Мы будем вести переговоры или ерундой заниматься?

– Мне кажется, я тебя где-то видел, – заговорил, наконец, Гаюс.

– Может быть, – Ульрика сделала еще несколько шагов ему навстречу.

– У тебя красивые ноги, – заметил он. – Уверен, ты отличная любовница.

– Боюсь, тебе не доведется проверить.

– Думаешь? – казалось, он и вправду усомнился в ее словах. – Что ж, сначала к делу. Какие у вас условия?

– Мы не хотим, чтоб пострадали жители. Город падет рано или поздно, но это вопрос числа жертв.

– И что вы предлагаете?

– Если сдадитесь без боя, мы восстановим правительство и будем судить вас согласно закону.

Главы кланов дружно рассмеялись.

– Брось, красавица, – улыбнулся Гаюс. – Сама понимаешь, закон подготовил для нас только виселицу. Если уж помирать, так хоть не в одиночку.

– Повеситься лучше, чем сдохнуть от голода, разве нет? – она выразительно посмотрела ему в глаза. – К тому же в тюрьме вы проживете все-таки немного дольше.

– Здесь какой-то подвох, – заметил, задумавшись, Гаюс. – Ты не похожа ни на благородную, ни на обычную крестьянку. Почему они послали тебя?

– Я умна и хороша собой, – Ульрика приосанилась.

– Нет, милая, я вспомнил, где тебя видел, – он наклонился вперед, словно хотел рассмотреть ее получше. – Ты воровка. Не помню имени, но эти ножки все-таки не забыл. Ты была моей когда-то, верно? Как же…

– Это смешно, – она отступила.

– Ри… Рика… Ульрика! Так тебя зовут?! – Гаюс щелкнул пальцами и довольно расхохотался. – Они послали на переговоры воровку… Может, Волос прав, тебя просто решили нам подложить?

– Я знала, что увижу здесь тебя, – она посмотрела ему в глаза.

– Только не говори, что соскучилась, – он отклонился назад, посмеиваясь.

Ульрика чувствовала, как прошлое болезненно вонзается в ее тело. Что ж, сама напросилась.

Она тряхнула головой, давая распущенным волосам предстать в более выгодном свете. Гаюс задумчиво подпер щеку рукой.

– Вот чего не пойму. Неужели тебе дали амнистию? Потому что если они не знают, кто ты такая, то они глупее свиней.