Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 134 – Джой Моен

– К кому отправимся первым?

– Давай пройдемся по списку тех, кто нам известен. Ты хорошо осведомлен об их семьях?

– Достаточно, а если не смогу вспомнить, то знаю, где можно спросить.

Встав на остановке в ожидании омнибуса, Моник раскрыла записную книжку, исписанную мелким почерком, – сведения, сделанные в библиотеке, чтобы ничего не забыть.

– Итак. Тибо Гренан, мы не уверены, что он связан, но проверить стоит. У учителя остались жена и дети, попробуем что-нибудь выяснить у последних. Взрослые часто недооценивают детей – думают, мы ничего не знаем и не слышим.

Под смешок Эрве Дюшарма Зоэ-Моник перевернула страницу и продолжила:

– Анж Леонар пропал после вечеринки у Оливье. Насколько помню, у него были друзья лишь Флавьен, кажется, и сам Оливье. Он жил один?

– Делил жилье с Флавьеном, но после пропажи друга Дюкетт продал комнатушку и свалил к приятелям.

Моник кивнула, записывая информацию, переворачивая страницу. Куколка из волос Сеголен грела карман, инстинктивно девушка хлопнула по нему, чтобы убедиться, что вещь на месте.

– Значит, первым делом отправимся к нему. После нам объявили на собрании о том, что нашли тела Валантена Мартино и некой Андре Вашон. Неизвестно, кто из них был первым, так что будем ориентироваться в зависимости от расположения на местности. Что можешь сказать по этим двум?

Эрве задумался на миг, откинул носком грязного ботинка камешек и поднял плечи.

– Валантен жил со своей подружкой, нашей старой знакомой. Ни родителей, никого, кроме многочисленных юбок. Хм, Андре Вашон… неприметная девочка, училась хорошо, но я плохо ее знаю. Вроде у нее осталась сестра.

– Точно! Девочка в зале оплакивала Андре, как же ее… ах да, Мишелин, Мишелин Вашон.

Невдалеке виднелся транспорт, но увлеченная письмом Моник не заметила этого и оторвалась от бумаги, только когда прозвучали следующие слова парня:

– А как же тот антрепренер? Почему его нет в твоем списке? Его смерть была странной, тебе не показалось? Эмильен Тома. Весть о его гибели потрясла не только Локронан. К тому же эта странная певичка, все убитые действительно хотя бы раз бывали на ее концерте.

Девушка принялась жевать карандаш, но вздохнула, решаясь рассказать правду. Без пауз, прерываясь лишь на хватание ртом воздуха, Моник описала до мельчайших подробностей случившееся с ней и то, как она, будучи Меланхолией, подняла Эрве на сцену, терлась об него, как кошка, и даже последние секунды жизни Тома. Все время, пока они ехали до приятелей Флавьена Дюкетта, Эрве Дюшарм хранил молчание.

– Не могу поверить, что это ты. Столько времени меня мучила совесть за то, что позволил какой-то девке, пусть и на мгновение, но отвлечь от мыслей о тебе, утешал себя тем, что Меланхолия – звезда, и ее действия ничего не значили для нас обоих. Просто невероятно, Зоэ-Моник! Сколько в тебе скрытых талантов!

Пряча улыбку, Моник зарделась и сжала пальцы парня в ответ; Эрве коснулся губами ее руки, запечатлевая теплый поцелуй на тыльной стороне ладони. Зоэ-Моник при взгляде на парня старательно избегала мысли о том, что ее возлюбленный может быть причастен к злодеяниям Сеголен, слова короля проносились в голове, кружились и таяли, словно первые снежинки. Все, кто причастен к силе дочери Дю Тревилля, по словам Максанса, должны отреагировать на зов энергии, таившейся в самодельной кукле, девушка несколько раз произнесла имя Сеголен, сжимая в кармане волосы принцессы, но результата это не дало, что дарило небывалое облегчение. Возможно, природа существования Эрве была иного рода, аномалии случаются повсюду, как и чудеса. Кто знает, может, это одно из них.