Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 146 – Джой Моен

– Нет, отец, не надо!

Перед глазами женщины возник красивый, некогда полный любви и жизни дом, где погибли дети и супруг Сеголен.

– Я не хочу, он убил моих детей, не хочу к нему…

– Это ты убила своих детей, а не Анри, Сеголен. Ты, и только ты, пора тебе принять ответственность за то, что сделала…

Сеголен Дю Тревилль под влиянием теней отца приближалась к дому в наваждении, они скручивали руки, толкали в спину, не давая увернуться, но у самого порога она вынырнула из чужого сознания, ринувшись к своему настоящему телу, освободив Арлетт Пинар из оков. Подруга Моник безжизненно опустилась на пол, окончательно смежив веки. Король теней мгновенно наложил проклятие на усыпальницу, как только Сеголен оказалась внутри; под толстым стеклом, увиваемым тернием, раздавались глухие крики его дочери до тех пор, пока ветви не сомкнулись над ее головой. Слуги опустили головы, сняли шляпы, почтив память навеки уснувшей принцессы теней, а сам Максанс, разрезая острыми колючками ладони в кровь, шептал молитву, касаясь гроба.

Темно-красный двухместный «Пежо» медленно прокатился к воротам кладбища, хрустя гравием под колесами. Машина остановилась у кованых ворот, водитель, скрипя кожаным сиденьем, вышел, открыл дверь со стороны пассажира и подставил руку в перчатке, чтобы девушка смогла опереться. Взгляд его упал на сложенные друг на друга чемоданы на заднем сиденье авто. Пара собиралась в дальнюю дорогу отметить медовый месяц и успешное завершение учебы в лицее, кладбище Локронана должно было стать их последним пунктом назначения, ведь прощание столь же важно, сколь прощение.

Придерживая шляпку, Зоэ-Моник закрыла дверцу «Пежо», щурясь от яркого солнечного света, она не решалась сделать первый и вместе с тем последний шаг, будучи уверенной, что домой они не вернутся. Беньямин Де Кольбер ободряюще улыбнулся молодой супруге, заключил ее лицо в свои ладони и наградил трепетным понимающим поцелуем. От волос Моник все еще пахло бризом и водой, они наслаждались видами у залива Дуарнене, портового городка близ Локронана, когда спонтанное решение уехать к океану одновременно посетило головы супругов.

Естественно, родители обоих восприняли новость о дальнем путешествии не слишком радостно. Однако Бен после выполнения своей миссии и смерти матушки чувствовал себя освобожденным и вольным делать что вздумается. Матэуш Де Кольбер не препятствовал сыну, после похорон Анны они не обмолвились и парой слов, лишь напоследок пожелал удачи и едва слышно произнес: «Прощай, сын». Элайн Мелтон-Гобей с трудом смирилась, но благодаря увещеваниям супруга приняла позицию и выбор дочери, ее значительно утешал тот факт, что рядом с ней настоящий мужчина, который сделает все возможное для счастья ее дочери. Эгон крепко обнял Моник и прошептал: «Ты даже больше Такка, чем я, будь осторожна».

У могилы Арлетт Пинар было полно игрушек и записок, свежих цветов. Зоэ-Моник была уверена, что о ней есть кому позаботиться, Леони и Оливье никогда не забудут о почившей подруге. Заросшая тропинка, куда давно никто не приходил, кроме Моник, привела девушку к двум холмикам, затерявшимся между рядов других мест погребения. После проведения жандармами настоящих раскопок было обнаружено множество тел разной степени разложения, все они теперь покоятся на этом кладбище, как и тела Эрве Дюшарма и Анн-Мари Кревье. Жандармы продолжают поиски неизвестного убийцы, но только семьи Гобей, Де Кольбер и Дю Тревилль знают правду и будут бережно хранить ее долгие лета.

Коснувшись пальцами таблички с именем, Зоэ-Моник произнесла:

– Привет, Эрве. Надеюсь, ты простишь и поймешь мое желание уехать отсюда как можно дальше. Все пережитое опустошило меня, и я ищу способы наполнить душу чем-то прекрасным, что позволит мне жить полноценной жизнью, научиться радоваться каждому дню. Я примирилась с даром…

Шепот Зоэ-Моник подхватывал ветер и уносил туда, где мертвые души могли его услышать. Слова нескончаемым потоком лились, смешиваясь со слезами, девушка еще долго стояла у могилы, пока супруг терпеливо ожидал в машине. Коснувшись губ кончиками пальцев, Моник оставила на имени Эрве последний поцелуй, прежде чем чета Де Кольберов навеки покинула Францию.