Книга Кровь для мотылька, страница 127 – Джой Моен

– Хотя я давно тебя не видел, может, мои слова успели выветриться из твоей головы.

Элайн подняла глаза на Эгона, поддевшего ее, заслышав в голосе оттаивающие нотки вперемешку с легкой печалью. Ну, конечно, теперь она разочаровала и Эгона. «Здесь мне не место». Мысль так явно пульсировала в сознании, что слезы наворачивались сами собой, хотелось убежать как можно дальше, вернуться в отчий дом, к привычным вещам и теплу родного очага, забыть о грядущей войне, мести, долге и просто жить как раньше.

Элайн скользила взглядом по изогнутым в напряжении темным бровям мужчины, стальным клинкам, отражавшимся в зрачках, шрамам, которые он наконец перестал прятать за маской, пока не заметила над левым ухом у основания роста волос свежий рубец, уходящий глубоко под ворот рубашки. Инстинктивно подавшись вперед, девушка коснулась шрама ледяными пальцами.

– Это… сделал… Матэуш?

Каждое слово давалось с трудом. Толстый розовый червь с рваными краями на коже мужчины осязался как свой собственный, словно любимые руки Матэуша не дрогнули, избороздив мерзкими шрамами ее тело. Эти руки не только ласкают, но и могут причинять неимоверную боль. Эгон крепко сжал запястье Элайн, отодвигая от себя.

– Зачем ты пришла, Мотылек? Едва ли тебя интересуют разговоры о лошадях.

Откашлявшись, утирая нос тыльной стороной ладони, Элайн вытащила из кармана платок, протянув слуге Де Кольберов.

– Что это? – спросил Эгон, разворачивая свернутую в треугольник ткань; брови мужчины взмыли вверх, завидев личные инициалы.

– Я хотела вернуть твою вещь.

Вампир сверлил взглядом девушку, будто хотел проникнуть в самую душу, уличив во лжи, но что есть правда? Щеки Элайн вспыхнули, словно маков цвет, а звуки окружения заглушило биение сердца. Вдруг Эгон сделал то, чего она от него вовсе не ожидала – громко рассмеялся, запрокинув голову назад. Внезапный шум спровоцировал стаю птиц с криком упорхнуть с кроны дерева, взмывая ввысь.

– В самом деле, Мотылек, ты могла бы придумать причину куда более убедительную. Не думал, что тебе нужен повод быть собой, следуя велению сердца.

Сжав кулаки, Элайн развернулась, чтобы уйти, не выставляя более себя на посмешище. Как глупо! Глупо было приходить сюда, уж лучше провалиться сквозь землю здесь и сейчас, чем терпеть подобное унижение. В самом деле, зачем она пришла? Но сделав пару шагов, почувствовала, как что-то тянет ее обратно, не дает сделать ни шагу. Бросив взгляд через плечо, девушка увидела кобылу Кинчем, вновь сжавшую ткань платья в желтых массивных зубах. Эгон погладил кобылу по шее, подходя ближе, и осторожно выудил подол изо рта животного.

– Не уходи. Я дал тебе платок не просто так.

– А зачем тогда? – с раздражением поправляя испорченный край подола, спросила Элайн.

– В знак моей расположенности и благосклонности.

– У нас это делают женщины.

– Ну а в клане Такка другие традиции, – пожал плечами Эгон, хлопнув кобылу по крупу, отпуская еще погулять.

– Я не могу принять такой подарок.

– Конечно. Если честно, я надеялся, ты воспользуешься им для предотвращения связи с младшим Де Кольбером, пока не было поздно уведомить его о том, что у тебя уже имеется воздыхатель.

Элайн старательно игнорировала пылающие щеки и больно впивающиеся ногти в ладонь; ей вовсе не хотелось обсуждать свой выбор и личную жизнь. Если уж она совершила ошибку, то должна прочувствовать это на собственной шкуре.