Книга Кровь для мотылька, страница 136 – Джой Моен

Длинные волнообразные волосы, будто водоросли, мягко трепетали в воде, лица словно вырезанные из нежного кораллового рифа, кожа все равно что перемолотая в крошку раковина моллюска вместе с жемчужинами, доходившая до женского лона, плавно перетекала в рыбий хвост. Чешуя переливалась и блестела, словно брошенные на мелководье драгоценные камешки, а плавники на конце изогнутого кольцом хвоста казались пышными лепестками гигантского цветка, трепещущего на ветру. Обнаженная грудь существ одновременно восхищала и смущала гостей; особенно это было заметно по нахмурившимся личикам благовоспитанных дам и ходившим ходуном кадыкам их мужчин.

– Его Величество планирует именно так и использовать их, развлекая публику?

– Да, ведь он спас их, kedvesem^[33]! Лучше уж так, чем пойти к столу высокопоставленных чинов в качестве супа и отдать свои хвосты для выделки, не находишь?

К этому моменту сквозь шепчущийся народ к ним подошел ближе Матис Поэра, чтобы поделиться с Матэушем захлестнувшими его эмоциями, выражая благодарность за зрелище, наверняка становящееся толчком для возникновения свежих идей. Элайн не слышала ни тихих голосов, ни вздохов, наоборот, в ее голове образовался вакуум, заглушающий любые другие звуки, как и собственные мысли.

Рука Элайн выскользнула из ладони вампира; тогда мужчина, наконец, заметил глаза Элайн, полные застывшей влаги.

– Тебе нехорошо, Элайн?

– Слишком впечатлилась, а? – добавил Матис, кивая в сторону девушки с кривой ухмылкой, осушая залпом бокал вина. – Я бы с удовольствием завел себе такую натурщицу, со всеми вытекающими, – продолжал Поэра, подмигивая Матэушу, как бы намекая на ожидание поддержки, но друг лишь следил за своей благоверной, не реагируя.

– Это… Это… Просто ужасно!

– Что ты под этим подразумеваешь, Элайн?

Она сжала подол платья, сквозь ткань ощущая боль от впившихся в ладони ногтей; собственный гнев клокотал в груди, и слова сами вырвались изо рта, игнорируя стальные нотки в голосе собеседника.

– Лучше было сразу убить их, чем выставлять на всеобщее обозрение! Неужели ты не видишь, что им больно, Матэуш?! Не чувствуешь их страха или ненависти?

Брови вампиров поползли вверх. Матэуш не нашелся, что ответить, ошарашенно глядя на девушку.

– Как можно убить такое великолепие! Ты белены объелась?! Уже неважно, что чувствуешь, когда не принадлежишь себе. Уж лучше вдохновлять других, чем гнить в болотной тине, – пожал плечами Матис, словно поясняя неразумному дитя очевидные истины.

– Разве могут чужие страдания стать для всех присутствующих наслаждением? Рабство хуже смерти! Кто они? Как их зовут, Матэуш, ты знаешь?

Шепот Элайн грозился перейти в крик. Стоящие рядом гости начали оборачиваться в поисках того, кто наводит смуту в такой прекрасный день. Заметив это, Матэуш рывком прижал к себе ведьму, затыкая ей рот ладонью.

– Прекрати эту истерику, бога ради! Я не знаю их имен, да и зачем мне это?

Элайн с ошалевшими от поступка возлюбленного глазами вырвалась из нетвердой хватки, наставляя указательный палец на Матэуша.

– Не смей затыкать мне рот! – прорычала сквозь зубы девушка, отступая назад, натыкаясь на стоящих позади вампиров, голос ее дрогнул.

– Простите. Господь Всемогущий, мне нужно присесть.

– Оставь ее, пусть идет.

Молодой хозяин лишь нахмурил густые брови, оставшись стоять на месте; в груди его клокотал гнев, способный сровнять с землей целый город, но он позволил увлечь себя разговором, лишь бы не думать о происшедшем.