Книга Кровь для мотылька, страница 192 – Джой Моен

– О, святые Отец и Мать, не покиньте меня, когда я нуждаюсь в вас сильнее всего, – прошептала ведьма, шагая на задний двор, где ее уже ожидали; ветер раздувал полы красного плаща, создавая ощущение, будто алая ведьма парит над дорожкой. Котлы горели, как и прежде, между ними простирался ров, огонь внутри полыхал, облизывая землю вокруг, но Элайн не подала виду, понимая, что ведьмы ковена сделали все для собственной защиты, даже вырыли пентаграмму, аккумулируя силы в одной точке, откуда и планировали отражать нападение.

Три ведьмы притаились у котлов, гордые, приосанившиеся, они внушали если не ужас, то уважение. Недоставало ведьмы воды, и Элайн подумала: может, та притаилась, будучи раненной, для оказания помощи сестрам на расстоянии, пока не заметила неприметный крест у амбара, на котором висели ожерелье и подвеска Этельки.

– Что вы сделали со своей сестрой?

– Она вернулась к великой матери стихии. Тот, кто предает свою семью, не имеет права на жизнь, – резко ответила Маргит, делая шаг вперед.

Промозглый ветер потрепал женщину за волосы, и в этот миг она стала казаться еще величественнее, завораживая прибывшую гостью. Размеренной поступью Маргит двинулась вперед к Элайн, словно грациозная пантера, зная, какое впечатление производит, и откровенно им пользуясь. Алая ведьма попятилась, обходя двор по траектории его закругления, оказываясь ближе к Юдит. Незаметным жестом Элайн ранила собственные запястья иглами, прикрепленными к внутренней стороне рукавов платья, и продолжала движение, роняя капли крови на землю.

– Перед смертью Этелька рассказала нам, к чему быть готовыми. Неужели ты и вправду здесь? Тебе хватило наглости явиться после того, как в нашем доме и храме ты училась мастерству? Элайн, убив нас, ты не вернешь родителей. Думаешь, они мирно будут отдыхать на том свете, зная, что их дочь – убийца?

– Я знаю, что ты делаешь, Маргит. Не пытайся давить любовью к родителям, не надо пудрить мне мозги! – прорычала Элайн, на самом деле лишь напуская на себя злость, чтобы ведьмы считали, будто она чрезмерно эмоциональна, а значит, может совершить ошибку. Маргит расплылась в улыбке, стуча длинным когтем по подбородку в мнимой задумчивости.

– А знаешь, ты глупее, чем я думала. В Сангвинарии находимся не мы одни, скоро сюда сбегутся слуги и Эде, как раз вернувшийся из поездки.

Гостья, не позволив себе громогласно возликовать, хмыкнула, чувствуя, как магия шевельнулась, будто потащила ее изнутри в сторону, где находились Юдит и Ханна. Это значило одно: женщины специально отвлекают внимание, желая напасть первыми.

– Боюсь, Маргит, я и это учла. В данный момент они лежат скованные в замке. Никто не придет и не спасет вас, об этом я позаботилась.

Элайн блефовала, но в глубине души надеялась, что Эгон справился. Немалое удовольствие девушке принесло непродолжительное смятение на лицах ведьм, но отреагировать Элайн не успела, увидев боковым зрением, как стихии Юдит и Ханны направляют в нее свои потоки. Алая ведьма мгновенно разрешила магии крови соткать щит из нитей, выставив его перед собой, другой же рукой девушка направила энергию на успевшие остыть капли, которые, обратившись в толстые шипы, проткнули стопы Маргит.

Раздался душераздирающий крик главной ведьмы, Маргит пустила из ладоней огонь, превращая кровавые пики в расплавленную жижу, в то время как ее сестры продолжали сбивать спесь с гостьи, синхронно направляя магию земли и воздуха, будто пули.