Книга Наследие, страница 11 – Джой Моен

На самом деле, Мелоди не была так уж категорична к искусству, в большинстве своем оно ей нравилось или заставляло задуматься, но трудно удержаться от укола в сторону Элисон, пускай даже она и не услышит этого. Несмотря на то, что Мелоди давно выросла, перейдя в высшую лигу проблем девятнадцатилетних, в ней все еще плескался юношеский максимализм, и детская обида на маму, предпочитавшую работу дочери. Стоило услышать в голосе Элисон этот полный нескрываемого обожания и неприкрытого преклонения тон, когда женщина еще делилась с дочерью тонкостями собственного дела, и все внутри Мелоди закипало от ярости. Хотелось до боли стиснуть руки матери со словами: «прекрати, черт возьми, говорить и просто покажи мне, будь со мной в эту минуту, так ты расскажешь мне куда больше», но, увы, Элисон считала, что ребенку не понять, не оценить всей прелести завуалированных маслом истин, а теперь казалось уже слишком поздно что-то менять.

Любое решение проблем ее матери — бегство, словно у Элисон Гамильтон была аллергия на спокойную стабильную жизнь, иначе, почему она, как только все налаживалось в новом городе, в новом доме, стремилась бросить привычное, а потому любимое, и переехать еще дальше, чтобы вновь начать сначала. Из-за такого кочевого образа жизни, Мелоди не могла позволить себе полностью расслабиться, завести друзей, найти парня, в конце концов, будто сидишь на пороховой бочке, не зная, когда ей придет пора взорваться. Когда-то она мечтала о спокойной жизни рядом с Элисон и Аттикусом, и это становилось бесконечным поводом для ссор, но мечтам маленькой девочки не суждено было воплотиться, а теперь, когда Мелоди стало вовсе все равно, они, наконец, на шесть лет осели здесь, в Нью-Йорке.

Похоже, Мелоди никогда не поймет до конца поступки своей мамы, раньше казалось, что может немного, но все же знала ее. «Возможно», — думала тогда девушка, — «Причинами для переездов служили вовсе не спонтанные капризы, и желания жить на широкую ногу», — но чем дальше, тем труднее становилось находить точки соприкосновения и взаимопонимание. Интернет-психологи советовали съехать, отпустить Элисон, но по правде говоря, так Мелоди было спокойнее, иметь рядом близкого человека. За один день в жизни может измениться что угодно, но не кровные узы, которые как ни старайся, не разольешь водой, молоком не разбавишь.

Протиснувшись сквозь толпу студентов, Мелоди вышла из здания, с наслаждением вдохнув ледяной воздух. Телефон издал пронзительный звон, Элисон, легка на помине, сообщала, что будет поздно. Что ж, все по-прежнему. Со спины на нее, словно лавина, обрушилась Эми, обняв за талию, расплываясь в счастливой улыбке, и это пробудило воспоминания о том, как они познакомились. Мелоди знала, ее подруга подумала о том же самом. Когда они с Элисон только приехали в Нью-Йорк, имея с собой лишь один чемодан на двоих, Мелоди и подумать не могла, что в первый же свой день в новой школе обретет подругу. Тогда Эми точно так же налетела на нее, обняв; они прошагали почти до самых ворот, и только потом девочка извинилась, сказав, что просто перепутала ее со своей подругой. Многим позже, когда между Эми и Мелоди уже установилась прочная связь, первая призналась, у нее тоже никогда еще не было подруг, а объятия лучший способ обрести друзей, отсеяв тех, кто с этим утверждением не согласен. Эми казалась необычной и загадочной, никогда нельзя сказать наверняка, чего от нее ждать, и это лишь подкрепляло их связь. Однако секреты есть у всех. Мелоди до сих пор бывало гадала, каким способом Эми находила достаточно денег, чтобы учиться вместе с ней в университете, по собственному опыту зная, как нелегко найти работу в Нью-Йорке молодой студентке, но подруга лишь подмигивала, отшучиваясь, не раскрывая всех своих тайн. Остается смириться.