Книга По другую сторону Алисы, страница 58 – Алена Тимофеева

– Ульяна Марковна, вы с Марией поезжайте, а мне пока нужно уладить некоторые финансовые вопросы… Сами понимаете, – я с надеждой посмотрела на соседку бабушки. Старушка и не заподозрила ничего. А может, просто виду не подала:

– Конечно, деточка. Машенька, пойдемте. – Уцепившись сухенькой рукой в Машино предплечье, Ульяна Марковна повела мою подругу прочь с погоста. Машка повернула голову ко мне, бросая жалобный взгляд. Я лишь пожала плечами. А кому сейчас легко?

Взглянув на последнее пристанище бабушки, я негромко произнесла, обращаясь непосредственно к Алевтине Анатольевне:

– Я буду скучать. Я уже скучаю.

Слезы причиняли боль. Я двинулась в противоположную выходу сторону. Нужно помыть руки и прийти в чувство, иначе до дома я просто не доеду. Раздалась тоскливая трель телефона. Мне уже все кажется тоскливым. Не без труда я извлекла из сумочки мобильный, на дисплее белыми буквами горело ненавистное имя – «Джо». Я убрала сотовый обратно. Не о чем нам с ним пока разговаривать.

Вымыв руки прямо под краном, установленным на улице, я стряхнула капли. Высохнут. Деревянная лавочка находилась неподалеку. Я присела на нее, откинувшись на спинку, и запрокинула голову. Белоснежные пушистые облака плыли по невозможно голубому яркому небу. Словно огромные куски сахарной ваты. И вновь мысли сводились к бабушке, как она в зоопарке покупала мне это лакомство, а потом мыла мои липкие ладони, да и лицо тоже. Я печально улыбнулась. Зато есть что вспомнить и, великое благо, только хорошее. Нужно ехать домой, нельзя бросать Марию, нельзя.

Прилет из Санкт-Петербурга омрачила встреча в аэропорту с Джо. Как он только узнал, когда я прилетаю? В любом случае на выходе из стеклянных дверей Гатвика меня ждала высокая фигура моего мужа. Отросшие волосы он собрал в пучок. И, конечно, очки без диоптрий украшали его прямой нос. Только посмотрите.

– Элис! Дорогая, как ты? – приблизился ко мне Джо с этим глупым вопросом. Когда он подошел ко мне почти вплотную, я заметила круги под его небесными глазами. Да и в целом он выглядел без прежнего лоска, каким-то подавленным. Так расстроился из-за моего внезапного отъезда? Ну нет.

– Словно мне трамвай голову отрезал, как Берлиозу. А тебя какая печаль тревожит? – с нескрываемым сарказмом поинтересовалась я.

Джозеф моего боевого настроя не разделял. Лишь удивленно переспросил:

– Кому-кому? Давай сюда чемодан. – Ловкие пальцы освободили ручку чемодана от моих рук. Что происходит?

– Хотел, правда, дома тебя поздравить, но не могу ждать, – муж заговорщически посмотрел на меня. – Элис, с днем рождения! – несколько торжественно произнес Джо, неожиданно притянув при этом меня к себе. Прикосновение его теплых губ к обветренным моим тоже было сюрпризом. Серьезно, у него нет травмы? Отстранившись, я, оторопев, вглядывалась в ледяные глаза мужа, не в силах двинуться с места. Так, наверное, себя чувствует обезьянка при встрече с удавом. Учитывая предыдущие трагические события, немудрено, что мой ежегодный праздник старения напрочь вылетел из головы. Никогда не любила этот день. Даже в детстве. Другое дело Новый год.

А вот шестнадцатого августа атмосфера совсем не та. Я стала старше, и мне это не нравится. Словно кто-то чужой взял и износил мое лицо, тело. Вернул их мне спустя годы, поскольку прошедшее время я совершенно не помню. Вложили в голову воспоминания. Больше морщин, больше усталости в лице и строгости во взгляде. Мы как обратный портрет Дориана Грея, за неимением картины на нашей внешности отражаются совершенные поступки. Когда проходишь сквозь толпу, прохожие цепляются за тебя взглядом, и в голове проносится тревожная мысль: «Меня оценивают, что они обо мне думают? Почему смеются?» Как вот люди сейчас, например, на выходе из аэропорта. Увлекшись своими философскими измышлениями, я и не заметила, как мы с Джо, который тащил за собой мой чемодан, дошли до «Порша».