Книга По другую сторону Алисы, страница 56 – Алена Тимофеева

– Ох, Алисочка, горе-то какое. Я, дура старая, сразу хотела тебе позвонить, но меня заверили, что врачи сами тебя оповестят. Такое горе, такое горе… – причитала старушка.

Я очень медленно двинулась в сторону соседки.

– Ульяна Марковна, отчего бабушка умерла? Что врачи сказали? – Глухой хриплый голос не мог принадлежать мне. По испещренной морщинками коже пожилой женщины покатились слезинки.

– Деточка, уж я пыталась дознаться до них, звонила все в больницу, но они только про какую-то аризму или авизму говорили… Что-то лопнуло у Алевтины в голове, вот и померла она, – бедная старушка затряслась в рыданиях. Аневризма. Так и не сделала она МРТ, просила же.

Я скрыла свое опухшее от бесконечного потока слез лицо. Я ошибалась. Худший день в моей жизни был сегодня.

Спустя опрокинутый внутрь целый пузырек пустырника, переведенную коробку бумажных салфеток, заботливо купленную Машкой, я наконец-то выбрала для бабушки светлое платье, туфли в тон и тонкий кремовый пиджак. Сама я по дому передвигалась, замотанная в бабушкину любимую шаль, которая, к слову, насквозь пропахла запахом лаванды из-за привычки Алевтины Анатольевны всюду подкладывать пакетики саше с этими сушеными цветами. Да и сами сухоцветы лаванды украшали многие уголки квартиры. Разве что в ванной их не было.

Ком в горле никак не уходил. Глаза на мокром месте. И что? Теперь так будет всегда? Мария свято верила, что нет. Боль стихнет, время залечит, затянет дыру в сердце, образовавшуюся с уходом бабушки. Проблемы с обретенной матерью, нависшая угроза браку с Джозефом затерялись где-то глубоко, и наружу проскальзывало лишь их призрачное отражение. Я опустилась на пол, плотнее замоталась в шаль. Телефон жалобно играл мелодию входящего звонка где-то в коридоре. Вставать и следовать зову смартфона не было никакого желания. Я продолжала изучать стену напротив меня, украшенную старыми обоями в цветочек. В комнату вбежала Машка.

– Алис, возьми, не твой ли муж? – протянула мне подруга осточертевшее средство связи. Издав горестный вздох, я все же взяла телефон.

– Да? – резко прозвучал мой голос.

– Милая, у тебя все хорошо? – Милая?! Благоверный молодость вспомнил или просто сильно приложился обо что-то головой после моего побега?

– Да, Джо. Если не считать смерти моего самого родного человека на свете, то я в полном порядке. – Я оборвала звонок. Даже выключила мобильный. Ну его к черту. И Джозефа, и телефон.

– Пойдем куда-нибудь, выпьем кофе. Не могу больше находиться в этом доме, – обратилась я к подруге, вставая на ноги.

– Да, да, конечно. Пойдем, дай мне только пять минут, – засуетилась Мария. Мне же срочно нужно было на воздух.

Смена обстановки и две огромные чашки капучино привели меня хоть немного, да и ненадолго, но все равно в некое подобие адекватного состояния. Теплый вечер поражал полным отсутствием радости. Даже не радовало то, что нет дождя. Но мне казалось, гроза была бы сейчас очень даже к месту. По крайней мере, стало бы меньше улыбчивых и смеющихся лиц на Невском. Мы с Машкой уныло плелись домой пешком. Как только мы ступили за порог квартиры, я незаслуженно буркнула в сторону Марии:

– Я спать. Спокойной ночи, поговорим утром. Лягу в бабушкиной спальне, а ты занимай мою, там уже постелено. – Не дожидаясь ответа, я поспешно удалилась в комнату.