Книга Лисы и Волки, страница 185 – Лиза Белоусова

– С твоей стороны дружба была искренней? – не выдержала я.

– Да. Я считал его старшим братом, учителем и защитником; тогда я был слабее, да и остальные Изначальные меня недолюбливали. Считали слишком легкомысленным и ветреным, не приносящим пользы – назло им я и творил беспредел. А он верил в меня и видел во мне равного себе. Конечно, это меня подкупало. Мы жили душа в душу тысячи лет; я был свидетелем их встречи с Оленихой, их счастья, его многочисленных побед над богами, людьми, сказками… А потом нам стало скучно. – Звучит как начало эпоса. – Мы задумались, можем ли продвинуться дальше. Тогда мы пожали руки и решили посоревноваться: кто из нас сделает скачок быстрее, тот и выиграл. Волк был жесток и бессердечен, не гнушался пускать в расход человеческие жизни и души, и мы выбрали самый простой и приятный путь – войны, конфликты, раздоры. Мы сталкивали племена с племенами, питались их почитанием, позже, когда наше место заняли «их» боги, – памятью и доверием. Часто мы принимали людские обличья и играли со смертными по их правилам. Голыми руками и камнями, потом мечами, щитами и стрелами люди бились и питали нас. Ради забавы мы становились в их ряды и участвовали в сражениях, а порой лишь руководили ими. И это работало. Мы были непревзойденными богами, непобедимыми, но ни на мгновение не забывали о споре. Постоянно сравнивали друг друга, изучали, но так и не достигали удовлетворения. Я уже начал думать, что так будет вечно. Мы разыгрывали пьесу за пьесой, но однажды Волк все испортил. Подозреваю, в этом есть вина Оленихи. Он тогда был каким-то землевладельцем, и я пошел на него с очередной войной. После он отдалился, замкнулся, не подпускал к себе. Я посчитал, что обидел его, и явился с подарками, побеседовать и завершить дело миром, а он толкнул меня в Неразрываемый Круг.

– Неразрываемый Круг?

– Что-то вроде пентаграммы; ее изобрел Змей, чтобы наказывать изменников. Люди одарили нас не только волей, но и личностными качествами, а вместе с тем и необходимостью строить иерархию, чтобы контролировать восстающих и отбивающихся. Волк, ублюдок, тайком договорился со Змеем «сдержать» меня. Серый обвинил меня в том, что я сошел с ума от крови и битв, как щенок, пополз к чешуйчатому и нажаловался, вымолил помощь. Уж кто безумец, так это он! Не сделав ни малейшей попытки переубедить меня – я бы послушал его, расторг спор, попроси он об этом, – он пошел на столь крайний шаг, как союз со Змеем. Его не пугало даже то, что вместе с моей силой будет ограничена и его: Змей завязал заклинание не на себе, а на нем. Как одержимый, он доказывал, что я погряз в убийствах и смертях и развращен ими, спрашивал, не вижу ли я первозданного ужаса в глазах погибших, не испытываю ли отвращение при виде крови и ран, корежащих плоть? В итоге ритуал провели против моей воли; вняв мне, Волк в качестве «знака любви» сковал нас спором: если он ошибается, я побеждаю; если он прав и Создатель осуждает нас, я проигрываю. Победителю отходят все силы проигравшего, и он имеет право убить его. Однако, даже если потерпевший неудачу будет ходить по земле, он никогда не станет богом вновь.

Можно представить, как страшно каждому из них оказаться слабым звеном. Жить тысячи лет, владеть всем миром…