Книга Война и потусторонний мир, страница 102 – Дарья Раскина

Александра в ужасе дернулась от нее:

– Я… в этом нет необходимости…

На ее счастье, в дело вмешалась Ягина:

– Перестань, ты сейчас смутишь его до невозможности. Смотри, он и без этого весь красный! – Она схватила со стола перевязки и поднялась. – Идемте, Александр Михайлович, я найду, где вам уединиться.

Она взяла Александру за руку и потянула прочь от стола.

– Недолго давай, – бросила им вслед Синица, впрочем, беззлобно. – Кошка ревнивая… Эй, Малиновка, заводи давай нашу, про волю, чего ж скучать…

Мягко зашелестели бубенцы, зажурчала дудочка, и густой женский голос заклубился по шатру, словно дымом заполняя пространство.

Александру тянуло остаться, послушать еще, но Ягина провела ее вглубь шатра, за плотную тяжелую занавеску. Александра шагнула внутрь и в восхищении ахнула: она словно попала в волшебную сокровищницу. Полутемная комната освещалась небольшими лампадами, и их таинственный красноватый блеск отражался на изящных драгоценных вазах, золотых блюдах и зеркалах, фарфоровых кувшинах и подносах. Вдоль стен стояли набитые лари, сверху теснились свернутые арабские ковры и индийские ткани, прислонясь к ним, красовались наградные сабли, палаши и ружья всевозможных видов. В углу на мраморной подставке стоял блестящий черный футляр с огненной вязью, и из-за его плотно прикрытой дверцы раздавалось мерное гудение, словно от запертого там пчелиного роя. Остальные низкие столики были уставлены сверкающими шкатулками и хрусталем, а от тонконогих курильниц вверх тянулись витиеватые ниточки дыма, и воздух от этого стоял густой и пряно-медовый.

Подобное богатство восхищало, но и давило, заставляя ютиться у стены и пригибать шею. Александра хотела сесть на плоский медный ларец у входа, но Ягина потянула ее к широкому ложу в центре. Там, на возвышении, под муслиновым балдахином лежали шкуры, а сверху россыпью валялись расшитые цветастые подушки.

– Садитесь, покажите, что у вас, – приказала Ягина строго.

– Я все сделаю сам… – начала Александра, но ей не позволили.

Ягина быстро осмотрела порезы, сняла с пояса небольшую баночку. Стоило открыть ее, как по комнате разлился знакомый запах успокаивающей мази.

– Снимайте, – сказала Ягина, отворачиваясь.

– Ягина Ивановна… – взмолилась Александра.

– Просто прикройтесь!

Пришлось смириться. Александра стянула чикчиры, стараясь не потревожить порезы, закатала прорванные кальсоны и прикрылась синей шелковой подушечкой.

– Готовы?

– Готов.

Вместо того, чтобы приступить к лечению, Ягина быстро глянула за занавески, убеждаясь, что никто не подслушивает, и прерывисто спросила:

– Вы правда пытались спасти его?

Поежившись от сверлящего взгляда, Александра кивнула:

– Когда стало ясно, что он жив, я не мог его оставить. Если бы только проклятый старик не заметил, я бы… – Она не успела закончить, потому что Ягина вдруг сжала ее руки.

– Вы, Александр Михайлович, добры и благородны, – сказала она горячо, – но послушайте, нельзя же так не ценить своей жизни. Когда я увидела мазурку, что вы выделывали там на козлах, не передать, как я разозлилась на вас! А уж когда вас сбросило с обрыва… – Она отстранилась, вглядываясь в глаза: – И все же самое важное ваше достоинство – вы оказались восхитительно живучи. Право, я даже думаю, что вас оберегает таинственный дух. Каков бы он ни был, я ему благодарна.