Книга Война и потусторонний мир, страница 61 – Дарья Раскина

– Идемте, капитан, – сказал он Елисею, выходя наружу.

– Возможно, я могла бы оказаться полезной? – подала голос Лиза.

– Бесы совершенно безразличны к человеческому обаянию, – строго сказал Лонжерон. – Вам будет лучше подождать в корзине.

Когда Петр ступил следом, он поднял руку.

– Вы тоже останьтесь. Не хватало, чтобы бесы почувствовали живое мясо. Ждите, пока я не поговорю с бесовкой, а когда все будет готово, я подам знак, и вы придете со шкатулкой.

Повелительный тон и резкий жест были возмутительны, Петр не намеревался подчиняться.

– Позволю себе напомнить, что распоряжением императрицы вы назначены мне сопровождением, а не наоборот.

– И как ваше сопровождение я приказываю вам остаться – для сохранения вашей жизни. Анна Анчутовна не пропустит случая втянуть вас в игру, а это смертельно опасно. – Видя, что Петр недоволен подобным раскладом, он сказал с нажимом: – Оставайтесь – и позаботьтесь о безопасности машины. Мало ли как поспешно нам придется ретироваться. – Он с подозрением оглянулся на дворовых и кивнул охраннику-бесу: – Разгони их, чтобы не болтались.

Тот немедленно оживился.

– Ну чего встали, окаянные, – прикрикнул он на людей и хищно щелкнул кнутом. – Дел нет – так я живо придумаю. Пошли, пошли!

Народ начал нехотя расходиться, детвора бросилась врассыпную и попряталась за деревья. Только двое тощих стариков с жидкими бороденками, стоявшие ближе всего к воротам, не сдвинулись с места. «Вишь ты, – сказал один другому, – какой пузырь! Что ты думаешь, долетит тот пузырь, если б случилось, до Медной горы или не долетит?» – «Долетит», – отвечал другой. «А в Мертвое царство-то, я думаю, не долетит?» – «Не долетит», – отвечал другой. После их кряхтения все снова затихло.

Петр нехотя вернулся в корзину, но не нашел спокойствия. Слушаться француза? Нет уж. Тем более когда до пруда рукой подать. Так зачем разводить пустые разговоры, если возможно вызвать Егора без того, чтобы лебезить перед свиными рылами?

Дождавшись, чтобы люди и бесы разошлись, он решительно взялся за дверцу корзины.

– Куда вы, Петр Михайлович? – спросила Лиза.

– Хочу кое-что проверить.

– Могу я помочь вам?

Петр снова умилился ее рвению.

– Для вас будет лучше остаться. – Он ступил на землю. – К тому же граф дал мне приказ обеспечить вашу безопасность.

– Ваш приказ был обеспечить безопасность машины, а не мою, – улыбнулась Лиза.

– И все же я не простил бы себе, если бы с вами произошло несчастье, милая моя Лизавета Дмитриевна. Ждите меня здесь, я скоро.

Пруд, что он заметил еще с высоты, располагался слева, недалеко от дома, и Петр осторожно направился туда по хрустящей дорожке, вдоль аллеи из тутовых деревьев. Тутовники высились по обеим сторонам, скрипя и чуть покачиваясь, и в густой гуашевой темноте напоминали болтавшихся на невидимой веревке висельников. Охраны не было видно, только квохтали, с важным видом разбегаясь с дороги, проклятые павлины.

У самого пруда Петр остановился и прислушался. В траве стрекотало, шептало и утробно, грубо квакало. Петр опустился на колено и достал шкатулку.

– Угорь, угорь, покажись, – начал он и вдруг замолчал: осока зашуршала. Можно было бы подумать, это ветер, однако больше ни одна травинка не сдвинулась. Рыба? Лягушка?

Присмотревшись, Петр различил небольшую фигуру: в воде по пояс стоял ребенок. Лицом к нему или спиной – в темноте не разобрать, но ни рогов, ни клыков видно не было. Одна из мертвых душ? Только зачем она ночью забралась в пруд? Не поздно ли для купания?