Книга Война и потусторонний мир, страница 67 – Дарья Раскина

– Наука всегда представляет риск, дорогая Анна Анчутовна. На то мы и ученые, чтобы расти на ошибках. А вот наградная миссия, что отправилась перед нами пешим маршрутом, у нее и охрана сильнее, и правила строже.

– Что еще за наградная миссия?

– Светлейший князь и его свита, – вдохновленно врал Петр, – по приказу ее величества объезжает княжества. Для выражения высшей благодарности и вручения медалей за поддержку лесного войска. Разве он еще не бывал у вас?

Все еще улыбаясь и глядя в упор на бесовку, он отправил кусок мяса в рот. Какая же несоленая гадость.

Анна Анчутовна отложила вилку и нож, стянула салфетку и вытерла жамканные губы. И по тому, как она уверенно тянула молчание, как играла бровями, будто ведя с самой собой неслышимый спор, становилось ясно, что она сейчас решает, как подороже продать то, что ей известно.

Наконец решившись, она откинулась на стуле. Стул крякнул.

– Ну вот что, князь. А давай-ка ты сначала со мной сыграешь.

Петр насторожился, вспоминая слова Лонжерона.

– Сыграть? – переспросил он. – Во что же?

– А хотя бы в штос. Накидаем пару талий – для интереса, всего делов.

– Да ведь я и чистых денег с собой не имею, – попробовал отговориться Петр.

Анна Анчутовна сковырнула когтем петрушку, застрявшую за бивнем.

– Да на кой ляд мне твои деньги? Нет, брат, играть так уж по-крупному. – Она посмотрела жгуче и словно бы голодно. – На твое тепло.

Петр застыл. Немедленно вспомнился вечер в покоях императрицы и проедающий внутренний холод, с каким Иверия забирала тепло. Глядя на Анну Анчутовну, становилось ясно, что такая и не подумает остановиться. Петр все еще соображал, как вежливо отказаться, как вдруг Лонжерон подал голос:

– Князь согласен.

Петр воззрился на него, взглядом требуя разъяснений, но тот и ухом не повел.

– Сколько вы хотите? – спросил он по-деловому.

Анна Анчутовна перевела на него торжествующий взгляд.

– Пустячок, ерундовинку. Ну, скажем, мизинчик.

Чем игривее звучали ее слова, тем сильнее от них сквозило угрозой.

– Что это для меня значит? – спросил Петр вполголоса.

Лонжерон дернул плечом.

– Проиграете – уйдете без пальца.

Ах ты, упырья твоя рожа. Мстить решился? Не стреляться, так по-иному свести счеты? Или это он всего лишь использует любые средства, чтобы выполнить задание императрицы, и Петр для него те самые «любые средства»?

Петр посмотрел на мизинец. Никогда этой мелочи не придавалось значения, исключая редкий заусенец, а сейчас он вдруг ярко ощутился – фаланга с морщинками на сгибе, подушечка и розоватый ноготь. Каково будет этого лишиться? Но ведь на кону судьба двух миров, разве это того не стоит? В бою он ежедневно рисковал жизнью, а тут – палец, подумаешь. Да и в конце концов, штос – игра удачи, он мог и победить.

– Что поставите вы? – спросил он, поднимая взгляд на бесовку.

Анна Анчутовна подалась вперед, дернула вывернутыми ноздрями.

– А я покажу, что мои ребята выловили из пруда прошлой ночью. Вам будет интересно.

Она ухмыльнулась, растягивая губы и показывая гнилые у основания бивни. У Петра взбрыкнули внутренности. От мыслей о том, что в подобном месте могли сотворить с Егором, подступила тошнота.

– Я готов, – сказал он решительно.

– Вот и чудно, – протянула Анна Анчутовна, с тяжелым кряхтением откидываясь на кресло. – Идем в кабинет, там и стол будет. Вези, племянник.