Книга Узы Белого Лотоса, страница 37 – Адела Кэтчер

Директор Мао сложил руки на столе и переплел пальцы.

– Знаешь, в приюте «Белый Лотос» есть одна традиция, которой нет больше нигде. Хочешь, я тебе о ней расскажу?

Цай Ян с готовностью кивнул.

– Когда-то давно в Китае существовал обычай давать детям вторые имена. Это делалось чаще всего для того, чтобы немного обмануть судьбу. Например, если кто-то боялся огня, ему могли дать второе имя, которое содержало бы иероглиф «вода», чтобы придать ему сил в борьбе с этим страхом. Понимаешь?

Цай Ян заинтересованно смотрел на директора Мао, снова ковыряя краешек пластыря на руке.

– Да, – сказал он. – Это помогало? Человек переставал бояться огня?

Директор Мао мягко усмехнулся. Его брови снова взлетели вверх, а на лбу появились те самые добрые тонкие морщинки.

– Кому-то да, кому-то – нет. Это зависит от самого человека. Имя – лишь небольшая помощь.

Цай Ян снова кивнул, задумчиво прикусив губу.

– В приюте «Белый Лотос» мы даем воспитанникам вторые имена, потому что все они оказались здесь по причине не самых хороших обстоятельств, – продолжил директор Мао. – Это не значит, что их никто не называет по настоящим именам, но многие используют именно вторые. Кому как нравится. И если ты хочешь, ты тоже можешь получить второе имя.

Второе имя? Цай Ян, заслушавшись, слишком сильно подколупнул пластырь на руке и ойкнул, когда он отошел вместе с успевшей подсохнуть корочкой на ранке. Он опустил взгляд и посмотрел на предплечье. Под смятым и слипшимся концом пластыря выступила капля крови.

Может, не так и плохо будет, если директор Мао даст ему второе имя. Он не хотел помнить о времени, проведенном на улице, о покусавшей его собаке и чувстве, которое заполнило все его естество, когда он услышал новость о смерти мамы и папы. Он хотел помнить другое. Смелую Сун Цин, которая защитила его и привела к этим добрым людям, робкую улыбку Сун Чана, ласковые руки их отца, благодаря которым воспалившиеся царапины перестали так болеть, красивый осенний сад под окнами этого дома. А еще то, как улыбались мама и папа.

– Да, – твердо сказал он, посмотрев директору Мао в глаза. – А какое?

Улыбка на лице напротив стала еще ласковее. Директор Мао встал со своего места, обошел стол и приблизился к креслу, в котором сидел Цай Ян. Он присел рядом и, протянув руку, погладил его по волосам.

– Цай Сяошэн^[5].

* * *

Ноябрь был очень холодным. Темнело все раньше, и часто шли проливные дожди. Ночью Цай Ян никак не мог уснуть, слушая, как вода барабанит по карнизу окна. По стеклу стекали крупные капли, и он наблюдал, как они бегут вниз разными потоками, чтобы вдруг соединиться, обрушиться с удвоенной скоростью и разбиться о нижнюю часть рамы.

Его соседи уже спали. Ван Чин до отбоя просидел с ним, притащив из небольшой библиотеки с первого этажа новую книжку, пока не начал клевать носом и падать прямо на Цай Яна. Тогда самый старший мальчик – Лин Тао – отнес его на кровать.

Цай Ян лежал, повернувшись на бок к окну, и думал о своем втором имени. Оно ему сразу понравилось. А еще это было приятно, что кто-то вот так позаботился о нем и его судьбе, чтобы, как в конце разговора сказал директор Мао, начать все с чистого листа. От воспоминаний никуда не деться, но он очень хотел больше помнить хорошее. По крайней мере, стараться.