Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 129 – Адела Кэтчер

– Ты очень похож на маму, – произнес Лун Ань неожиданно даже для самого себя.

С колокольчика у выхода с веранды сорвалась крупная капля, с тихим звуком разбившись о деревянный настил. Ван Цин улыбнулся, чуть склонив голову и зарывшись пальцами в волосы на затылке.

– Так все говорят. Она рассказывала, что отец даже в шутку дулся на нее, что я не в него пошел.

– А… твой отец?.. – осторожно спросил Лун Ань.

Ван Цин опустил руку, уронив ее вдоль тела, и неловко пожал плечами.

– Я его почти не помню. Он тяжело заболел и умер, когда мне было три. Мама его очень любила, так что до сих пор одна.

– Прости.

– Все хорошо. Так… ты приехал ко мне?

– Угу.

Ван Цин снова улыбнулся. Небо оставалось пасмурным, но уже не было таким серым и тяжелым, как утром. Из-за туч начали пробиваться бледные солнечные лучи. От этого света след от муки на щеке Ван Цина стал еще заметнее, и Лун Ань, не думая, протянул руку, чтобы его стереть.

– Что? Что такое? – широко распахнув глаза, спросил Ван Цин, когда он дотронулся до его лица согнутым указательным пальцем, но не отстранился.

– Мука.

– А… Мама меня ею обсыпала, потому что я забыл купить дайкон. Но на самом деле я его не забыл, я его просто не люблю, – добавил он со смешком. У него порозовели скулы. Лун Ань убрал руку, чувствуя, как согреваются пальцы от ощущения прикосновения к его теплой коже. – Пойдем за зеленью. Осторожно, камни скользкие после дождя, я тут утром чуть не растянулся. Как там в городе? Жара?

* * *

Чэнь Ми была еще более громкой и подвижной, чем Ван Цин, хотя Лун Ань до этого дня не поверил бы в подобное, не увидев собственными глазами. Она хлопотала на кухне, гремела посудой, носилась с одного места на другое так быстро, что длинные черные пряди развевались за ее спиной, как парус пиратского корабля.

Несмотря на традиционное убранство этого дома, кухня была очень современной. Ван Цин сидел за высокой стойкой из темного дерева, подперев голову рукой и глядя на то, как Лун Ань режет только что помытую зелень, которая приятно хрустела под керамическим лезвием. Его мама отняла у него нож и отдала Лун Аню, заявив, что ее любимого сына нельзя подпускать к готовке в любом другом качестве, кроме наблюдателя.

– Люди верят в то, во что хотят, – со вздохом сказала Чэнь Ми, подготавливая тесто для лепки баоцзы. – Покажи им черное пятно, они вцепятся в него и не будут видеть ничего, хоть вокруг все и останется белым. Если хромой оступится, так никто и не удивится, а если танцор споткнется во время выступления, обсуждать будут до следующего года. Чего вы еще хотите от толпы, мальчики?

Ван Цин покачал головой, прошуршав волосами по собственной ладони, которой ее поддерживал.

– Да ничего я не хочу, мама. Дело же не в этом.

Чэнь Ми повернулась к нему и мягко улыбнулась, увидев выражение его лица. Она подошла к стойке и поцеловала его в макушку.

– Я знаю. И Лун Ань знает. И твои брат с сестрой. И даже та девочка, которая оболгала тебя на всю Сеть, тоже об этом знает. Правду легко говорить, и за нее легко бороться. А вот врать людям в глаза – это ж надо набраться смелости и наглости. Отпусти это.

Лун Ань поднял на нее взгляд, перестав резать зелень.

– Меня не это беспокоит, – сказал Ван Цин, выпрямившись, когда мать отошла от него и вернулась к разложенному на столе белыми тонкими кружочками тесту. – Я могу заниматься и чем-то другим.