Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 180 – Адела Кэтчер

Каково же было удивление Ван Сяоши, когда поздним вечером кто-то постучал в дверь его хижины. Свечей почти не осталось, так что он сидел в темноте, к которой давно привык. Он застыл от удивления, увидев на пороге Лун Байхуа. Это был последний человек из тех, кого Ван Сяоши мог представить в таком месте, как юго-западные леса.

– Ты…

– Здравствуй, – кивнул Лун Байхуа, и даже во мраке без источников света его глаза, казалось, отливали серебром.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Ван Сяоши.

– Я хотел поговорить с тобой. Я знаю, что ты не мог совершить то, в чем тебя обвиняют.

Как же Ван Сяоши хотелось услышать эти слова и поверить в них! Однако, даже если Лун Байхуа действительно так считал, что это давало? Не был же он настолько глуп, чтобы выступить в его защиту, тем самым запятнав репутацию собственной семьи?

Пропустив его в хижину, Ван Сяоши зажег свечу. Ее пламя подрагивало на сквозняке из щелей. По ночам здесь было очень холодно.

Лун Байхуа взглянул на его залатанную одежду, потом перевел глаза на флейту, что лежала на низком деревянном столике. Ван Сяоши играл на ней, когда становилось совсем невыносимо. А это случалось часто. Когда он купил ее, вырезал на ней двух белых змей, вспоминая о том дне в их юности, когда Лун Байхуа излечил его от яда своей духовной силой. Тот явно заметил этот узор, но ничего об этом не сказал.

– Совет Старейшин решил избрать в качестве наказания изгнание, – произнес Лун Байхуа.

– Хорошо, – Ван Сяоши пожал плечами. – Я и так это понял, когда прекратились попытки убить меня.

В чужом взгляде мелькнуло что-то странное, будто тень пронеслась. Лун Байхуа прочистил горло.

– Я готов поддержать тебя. Но ты должен и сам предстать перед советом, чтобы оправдаться.

– Я не стану этого делать.

Го Лицзянь не остановится. Если он поймет, что у Ван Сяоши появились защитники, придумает что-то еще. Это ясно дал понять своими угрозами незваный гость на гнедом коне, явившийся в юго-западный лес только ради того, чтобы поглумиться над ним и предупредить, что любого, кто осмелится выступить на его стороне, ждет та же участь. И Ван Сяоши не хотел, чтобы этим человеком стал Лун Байхуа. Он достаточно заплатил за сопротивление гибелью отца и сестры. Но как убедить в этом такого упрямца, как он?

Лун Байхуа ждал, что он продолжит, так что Ван Сяоши добавил:

– Мне не за что оправдываться. Что бы про меня ни говорили, это уже не имеет никакого значения.

Лун Байхуа сжал руки в кулаки.

– Есть те, кто готов встать на твою сторону! Мы с братом, Фа Шэньхао, дева Минлэй. На Совете был фермер, который прямо говорил о том, что ты спас его сына.

Ван Сяоши вздохнул.

– Это никого ни в чем не убедит. И тебе не стоит здесь находиться. Что скажут о тебе, если узнают, что ты наведывался к отступнику?

Одно только это место совершенно не подходило Лун Байхуа. Его ждала судьба великого совершенствующегося. И ему точно нечего было делать рядом с таким, как Ван Сяоши.

– Я…

– Байхуа, – холодно произнес Ван Сяоши. – Прошу, уходи.

Не навлекай на себя новую беду, иначе это никогда не закончится. Пусть круговерть мести остановится на мне.

Лун Байхуа какое-то время молчал. По его лицу сложно было предположить, о чем он думает. Он так странно смотрелся в этой заброшенной лесной хижине. Как Император, заглянувший в нищий переулок. Ему место среди бессмертных, а не здесь, в этих лесах, пропитанных тьмой. Ван Сяоши сам становился ее частью.