Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 183 – Адела Кэтчер

Видео закончилось, но Ван Цин так и продолжал сидеть, не шевелясь. Лун Ань все же сделал шаг к нему, и он наконец поднял голову. Сердце дрогнуло и сосчитало все ребра, ухнув куда-то вниз, когда Лун Ань увидел в его глазах слезы.

Ван Цин поднялся на ноги, отодвинув от себя ноутбук.

– Ты дурак?

У него было такое уязвимое, хрупкое выражение лица, словно все эмоции, что он прятал все это время, пытались пробиться наружу.

– Ван Цин…

– Я… ты просто… – Ван Цин указал на ноутбук, но так и не продолжил свою фразу, сжав руку в кулак. – Лун Ань, зачем?

Лун Ань не мог больше оставаться в стороне и сократил расстояние между ними, взяв его за плечи. Ладони сразу окутало знакомым теплом. Ван Цин помотал головой и отвернулся, продолжая смотреть на застывший кадр на экране, предлагающий воспроизвести видео повторно. Лун Ань тоже бросил на него взгляд, но тут же вновь перевел его на лицо напротив.

– Глупый. Почему ты такой глупый, Лун Ань? – пробормотал Ван Цин тихо и потерянно, не поднимая глаза. – Тебя ведь могут исключить из аспирантуры! Ты… ты, возможно, не сможешь, как раньше, заниматься наукой!

Лун Ань крепче сжал пальцами его плечи.

– Значит, займусь чем-то еще, – повторил он те же слова, что Ван Цин сказал в доме собственной матери.

– Это того не стоит!

– Стоит.

– Нет!

– Ван Цин…

– Лун Ань! Я бы сам справился. Если им так нравилось меня ненавидеть, я не против! Разве ты не понимаешь? Я не для этого всем этим занимался, не для этого хотел докопаться до правды! Не нужно было вмешиваться. Что мне теперь со всем этим делать? Что мне делать? – выпалил он.

– Ничего, – твердо ответил Лун Ань. – Жить дальше. И заниматься тем, чем любишь.

Ван Цин наконец посмотрел ему в глаза.

– Что, ценой твоей карьеры? – спросил он.

– Я никогда не любил науку так, как ты любишь свое дело. Я выслушаю мнение на совете и приму любое их решение.

– Из-за меня? Ты сошел с ума!

– Нет.

– Я… мне нужно подумать, я это так просто не оставлю. Я могу сказать, что первым начал драку. Там же это видно, верно? Это я сделал, ты ни при чем, ты просто…

– Ван Цин…

– …вступился за меня, защищал девушку, они должны это понять и…

Лун Ань, не дав ему договорить, рывком притянул его к себе и крепко обнял.

– Помолчи.

В груди что-то задрожало, пошло трещинами, как тонкое стекло, готовое разлететься вдребезги, когда Ван Цин ответил на объятие. Лун Ань закрыл глаза, ощущая летний, теплый запах, который был так близко, совсем рядом.

Ван Цин произнес еле слышно:

– Прости меня.

Лун Ань покачал головой:

– Не нужно.

– Нужно! Я столько тебе наговорил.

Лун Аню тоже хотелось говорить «прости».

Прости меня. Мне жаль. Бесконечно жаль, что не защитил тебя, что дал тебе уйти, не смог спасти, не уберег. Ты всегда казался настолько сильным, уверенным в своих действиях, и я, зная тебя, не смог разглядеть за этим крик о помощи. Было слишком поздно. Я пришел слишком поздно.

Откуда в нем брались эти слова? Кому их нужно было сказать?

Как много времени прошло с тех пор, когда они поселились в его душе?

Если и существовали прошлые жизни, карма, другие миры или память, способная пережить века, он всем естеством ощущал, что для него во все эпохи не было человека ближе и роднее.