Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 253 – Адела Кэтчер

А-Юн выбежал в коридор, услышав знакомый голос.

– Линь-гэгэ! – сразу же завопил он, бросившись к Фа Линю.

Ван Цин улыбнулся Лун Аню, который стоял за мальчиком с его подтаявшим мороженым в руке, как с флагом.

– Ой, все, не липни ко мне, – пробормотал Фа Линь, все же расставшись с бутылкой виски, чтобы обнять ребенка.

Ну да, не липни, конечно. Забыл, как прятал слезы, когда первый раз приехал к А-Юну в детский дом? Конечно, Ван Цин не будет ему это припоминать, хотя очень хотелось.

– От тебя невкусно пахнет, – пожаловался мальчик.

– Мн, – согласно кивнул Фа Линь, продолжая обнимать его.

Его стадию опьянения можно было определить как любвеобильность и философские разговоры. Давно Ван Цин такого не видел. Чуть ли не так же давно, как эту самую футболку.

Отпустив А-Юна, Фа Линь снова схватился за виски и выпрямился, слегка пошатнувшись и кивнув Лун Аню. Тот кивнул в ответ и забрал А-Юна обратно в комнату. За это Ван Цин был ему бесконечно благодарен – ему еще предстояло разобраться с тем, что заставило брата напиться в такие дрова.

Он втолкнул Фа Линя в кухню. Тому уже было все равно, куда идти. Когда Ван Цин включил верхний свет, он недовольно поморщился, жмуря глаза. Да, и правда, это он зря – сам не любил эту яркую лампочку. Ван Цин вырубил ее и зажег панель над плитой, чтобы не сидеть совсем в темноте. С частым появлением Лун Аня в его квартире кухня стала более обитаемой, на ней даже появились нормальные продукты и посуда.

Ван Цин достал чашку, чтобы налить себе воды, но Фа Линь оказался быстрее, ухнув в нее прямо на весу добрую четверть всего, что оставалось в бутылке.

– Оу, – протянул Ван Цин, глядя на темную жидкость. – Ладно, как скажешь.

Фа Линь кивнул и плюхнулся на стул, грохнув бутылку на стол перед собой. Ван Цин остался стоять, прислонившись к кухонной стойке. Он сделал глоток виски, и алкоголь обжег горло.

– А где Минако? – спросил он.

– На работе, – ответил Фа Линь, бросив на него взгляд и отпив прямо из горла. – У меня выходной.

– И со скольки ты пьешь?

Фа Линь сделал сложное лицо. Ван Цин вздохнул.

– Ладно, по-другому: какая это по счету бутылка?

– Вторая.

Ясно. Ван Цин снова отпил из своей кружки. Раз уж брат был настолько в дым, стоило проявить солидарность.

– Каково это? – спросил вдруг Фа Линь.

Ван Цин проглотил виски и мотнул головой.

– Что?

– Ну… это. Ты говорил… про эти души и все такое. Каково это?

Это был сложный разговор, который состоялся между ними больше недели назад. Юйлань узнала обо всем первой, но они не могли не рассказать все Фа Линю. Ван Цину нужно было время, чтобы собраться с мыслями, но он не хотел скрывать это от семьи. Разумеется, в результаты эксперимента сестры такие подробности не попали. Да и не могли попасть – ни один ученый не сможет объяснить или доказать подобное. Спустя два дня после этого Фа Линь привез ему флейту, которую забрал у бабушки Бию, но почти сразу ушел. С тех пор им так и не удалось нормально поговорить.

– Я уже… привык, – с трудом подобрал нужное слово Ван Цин. – Как будто так всегда и было. Не знаю… Просто есть и все, понимаешь? Это часть меня.

Фа Линь многозначительно кивнул, снова потянувшись к бутылке.

– И ты все помнишь? Целую… гребаную жизнь?

– Да.

– То есть перед тобой сидит потомок человека, который тебя убил? – выпалил вдруг Фа Линь на одном дыхании, тут же прикладываясь к виски.