Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 73 – Адела Кэтчер

– А-Цин, – заметив, что он уже не спит, Юйлань подошла ближе, поставив по пути на стол две принесенные кружки, и села на край дивана. – Ты проснулся? Как себя чувствуешь?

– Хорошо. Похоже, мне и правда надо было выспаться, – Ван Цин приподнялся и подтянул к себе ноги, чтобы сестра могла удобнее устроиться. Шанжи недовольно забурчала, когда ей пришлось сменить положение, и уползла на руки к Юйлань. – Извини, что напугал тебя.

Сестра погладила его по согнутой коленке и покачала головой:

– Ничего. Все в порядке.

Долго они еще будут делать вид, что темы, которая маячила прямо перед ними, не существует? Днем Ван Цину легко удавалось не думать об этом и не задавать себе все эти вопросы, потому что мысли расползались, как муравьи. Но теперь в голове немного прояснилось, и все лежало прямо на поверхности, однако ни он сам, ни Юйлань, ни Фа Линь не касались этого разговора, словно боялись того, к чему он может привести.

Ван Цин не солгал, сказав, что чувствует себя хорошо. Тело на самом деле отдохнуло, а череп больше не сдавливало металлическими тисками. Однако в груди клубилось непонятное ощущение, которое невозможно было никак назвать. Оно было тяжелым и походило на отчаянную беспричинную тревогу или даже… тоску?

Решив не волновать лишний раз сестру, Ван Цин спросил первое, что пришло на ум, и сам удивился этому вопросу:

– Я не испортил флейту? Ну… когда уронил.

Фа Линь покосился на него, устало поддерживая голову вжатыми в висок пальцами.

– Нет. Ее хрен испортишь, раз она до наших дней дожила.

Это в каком это смысле? Ван Цин обнял колени руками, притиснув их к груди. Юйлань тоже посмотрела на Фа Линя и вздохнула.

– А-Линь, нельзя было ее брать. Если бы бабушка узнала, она была бы в ужасе.

– Так не будем ей говорить, – поморщился Фа Линь, – что мне еще было делать?

Ван Цин окончательно запутался и решил вмешаться:

– Стоп-стоп. О чем вы? Как бабушка Лин связана с флейтой?

– Да другая бабушка, – мрачно произнес Фа Линь, потирая ладонью лицо. – По отцу.

Ну, разумеется, теперь все стало в разы понятнее. У Ван Цина появилось ощущение, что он и правда при падении приложился головой. С бабушкой Бию – мрачной женщиной, которая больше всего после смерти мужа любила тишину и одиночество, они почти не общались. Она жила за городом и крайне редко куда-то выбиралась.

– Если вы мне ничего не объясните, я поверю Куан Ли, что мне нужна психбригада, – в замешательстве произнес Ван Цин.

– А я давно тебе это говорю! – указал на него пальцем Фа Линь.

– Мальчики, – одернула Юйлань, – ну хватит.

Фа Линь взлохматил волосы еще сильнее и подался вперед, упираясь локтями в колени. Ван Цин вопросительно посмотрел на него.

– Го Юн сломал твою флейту, пока носился с ней, – сказал Фа Линь. – Ты на ней не то что сыграть ничего не смог бы, ее и в руки взять было страшно. Бамбук треснул во всю длину.

– Чего? – переспросил Ван Цин. – А-Юн? Но она была как новая, когда вы подсунули мне ее во время постановки.

– Угу, – буркнул Фа Линь, роняя подбородок на сложенные домиком ладони. – Потому что это была другая флейта.

Пальцы мелко закололо от воспоминания о гладком, твердом бамбуковом корпусе, о прикосновении к коже холодного змеиного узора на нем. В голове пронесся звук пронзительной плачущей ноты – Ван Цин успел сыграть ее, когда только поднес к губам эту флейту, прежде чем все тело окутала боль. В каком смысле она была «другая»?