Книга Солнцестояние, страница 73 – Кэтрин Болфинч, Александра Нокс, Юлия Мухина, и др.

– Ей там нравится, – немного погодя добавила Снежана, странно взглянув на хмурую Яру.

– А Родион твой из дивных, да?

– Смотрите-ка, девочка наша поумнела! – рассмеялась Снежана.

– Почему я раньше ничего не замечала? – Пробормотала девушка, обращаясь уже к себе.

– Не хотела, – пожала плечами женщина.

– Скорее, не могла даже подумать, что такое возможно.

– А как же Бабай? Про него-то все знают!

– Он другой, – задумалась Яра. – Он… отличается от Родиона.

– Правильно, – проворковала Снежана. – Ладно, идем, а то еще немного, и все загадки разгадаешь.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Яра поднялась со своей импровизированной лесной кровати, отряхнула прилипшие к понёве и рубахе листики и соринки. Снежана устремилась вперед, увлекая за собой Яру и Лиходея. На выходе из березовой рощи их встретил кровавый закат.

– А вот и мой княже, – радостно пропела женщина.

Прикрывшись от солнечных лучей, Яра проследила ее взгляд и в поле неподалеку увидела Родиона. Обнаженный по пояс, он уверенными размашистыми движениями косил сочную траву в свете закатного солнца. Мышцы его поджарого тела мощно перекатывались под загорелой кожей, покрытой трудовой испариной.

– А Родиону здесь нравится? – Поинтересовалась Яра.

– Будто выбор у него есть, – ответила Снежана, с наслаждением втягивая доносящийся запах свежескошенной травы.

Полюбовавшись издали, женщина направилась к мужу прямиком через поле. Лиходей, сонно зевнув и подняв длинный хвост крючком, последовал за хозяйкой.

– Иди домой, Яра. Мать хватится! – крикнула Снежана, не обернувшись.

Родион заметил приближавшуюся жену и остановил работу. Мужчина крепко прижал ее к влажной груди и поцеловал. Глядя на них, смущенная Яра против собственной воли вспомнила, как застала их в старом терновнике почти уже целую луну назад. Она поспешно отвернулась от любовно обнимающихся супругов и направилась домой.

– На вот, молочка бабе Лене отнеси, – сказала мать, аккуратно протягивая крупный глиняный кувшин с прикрытым льняным полотенцем горлышком. – Передай, что корову ее, приду, чуть позже подою.

Отношения с матерью с того самого дня, когда Яре слегка приоткрылась тщательно скрываемая правда, складывались плохо. Женщина, как и всегда, была занята работой, а дочь попросту старалась лишний раз не попадаться ей на глаза. Мать практически перестала поручать ей домашние дела, а порой и вовсе с ней не разговаривала.

С отцом все обстояло значительно проще. Когда он наконец-то вернулся из деревни Свята и узнал о случившемся, то даже не разозлился. Тем вечером он подошел к сидящей в их саду около сливы Яре и, погладив дочь по голове тяжелой натруженной рукой, произнес:

– Все образумится, дуреха. Так что о плохом не думай. Лучше верь своей семье. А на мать не злись, переживает она сильно.

Злиться она перестала, но верить им Яра больше не могла. Не получалось. Девушка нутром чуяла, что в жизни ее грядут большие перемены, о которых она не просила.

«Хорошо еще, если жива останусь. Но это вряд ли», – думала она угрюмо.

Хоть к ней и приставили наблюдающих, а по рукам и ногам сковали заклятием оков, сдаваться Яра не собиралась. Летнее Солнцестояние, а по совместительству и ее собственный День Рождения, наступал уже завтра, так что решиться все должно было сегодняшней ночью.