Книга Нить Ариадны, страница 91 – Камила Соколова

— Давай. Живя с Гектором, я уже привыкла, что он все время меня рисует, ― сказала я и помрачнела, взглянув на часы. ― Мне надо идти, Джеф, буду позировать тебе в другой раз.

— Куда ты идешь? ― В голосе Джефа зазвучали стальные нотки.

— Пора возвращаться. Думаю, Гектор ищет меня.

— Ты идешь, чтобы поговорить с ним и забрать свои вещи? ― Джеф говорил ледяным, не терпящим возражений тоном.

— Я иду, потому что я все еще его девушка. Поговорю, как только представится возможность, но точно не буду делать это до выставки. А ты знаешь, что она откроется где-то через месяц.

Эти слова Джефу не понравились, он недовольно поджал губы, глаза сузились.

— Что ж, месяц так месяц. Когда я снова увижу тебя?

— Может, завтра, может, через неделю, а может, через два часа.

— Александра. ― От Джефа повеяло холодом и отчужденностью. ― Мы уже проходили такое однажды. Я не буду тебя ждать. Я буду жить так, как жил, пока ты не разберешься с Гектором. И я рассчитываю, что ты справишься с этим за месяц.

— Конечно, ― сказала я и, легко коснувшись его губ, ушла.

Гектор метался по дому, как разъяренный лев. Он до сих пор был одет в смокинг, как, впрочем, и я в свое красное платье. Мы молча смотрели друг на друга, потом в глаза бросились пустая бутылка и пепельница, полная окурков, затравленный взгляд Гектора и разбитое стекло у каминной полки. Мне стало тяжело от того, что я причинила ему столько боли.

— Дорогой, ― нежно сказала я, ― ты плохо выглядишь.

Затем подошла к пепельнице и выбросила содержимое в мусорный ящик.

— Где ты была? ― Гектор устало опустился на стул.

— К чему эти вопросы? Мне нужно переодеться...

— Я повторяю, где ты была? ― Он повысил голос.

— Какая разница, где я была? Я пришла к тебе. Я ― твоя, можешь этим наслаждаться.

— Наслаждаться? Ты дрянь! ― Гектор свирепел. ― Ты обещала быть только со мной. Помнишь свои речи об уюте и покое? Ты ничуть не изменилась! ― Не сдерживаясь, он уже кричал на меня.

— Гектор, мне не хочется ссориться, я устала от твоих придирок и вечного недовольства. Ты не ценишь меня, ждешь любого промаха, чтобы вылить на меня грязь, что держишь в себе. Тебе не я нужна, а случай, чтобы твоя черная правда смогла восторжествовать. ― Мой взгляд упал на него ― на мужчину, рядом с которым еще недавно была так счастлива. ― Я могу уйти сейчас же, если ты захочешь, могу остаться ― выбор за тобой.

Он затравленно смотрел на меня:

— Что значит уйти? Куда? К кому? Я не хочу отпускать тебя.

Меня ужасно раздражал этот диалог, как, впрочем, и сам Гектор, но что-то удерживало меня от того, чтобы оставить его окончательно. Я вздохнула, поднялась к себе и закрыла дверь на защелку.

Прошла еще неделя ― мы с Гектором сидели каждый на своей половине дома, он рисовал в студии, а я практически не выходила из спальни. В одно мгновение мы стали чужими людьми. Когда мы все же встречались на кухне, было видно, что он страдает. Под его глазами залегли тени, волосы были взлохмачены, одежда ― в краске, и весь его вид говорил о том, что он практически не спит. В такие моменты мне становилось жаль его.

В один из дней я не выдержала добровольного заточения, собралась и поехала к Джефу. Очевидно, что, несмотря на все его предостережения, он будет ждать меня.

Я застала его в студии за работой. Меня удивила его манера рисовать ― неторопливо, скрупулезно, он выписывал все до мельчайшей детали, это было так не похоже на Гектора с его нервными размашистыми мазками. Стоя в проеме двери, я наблюдала за ним и за тем, как на пустом холсте рождается картина. Джеф тоже писал меня, точнее, пытался ― на его картине была изображена девушка, одетая в красное платье, но без лица. Я осторожно покашляла, обозначая свое присутствие. Джеф не торопился оборачиваться, он аккуратно отложил кисти, вытер руки о белоснежный платок и буднично сказал: