Книга Форчекинг, страница 101 – Камила Соколова

На этих словах он покинул комнату. Я подошла к двери и закрыла ее на замок. Я вздохнула и, не раздеваясь, упала на кровать, пайетки впились мне в кожу, но было все равно. Я почувствовала спазм в горле и тошноту. Это были первые признаки того, что горе придавило меня своим весом, удобно расположилось на мне, свернувшись клубком, и стало запускать в меня свои когти. Нечто похожее я испытывала, когда умерли родители, и я знала, что быстро оно не пройдет. Я пошарила рукой в верхнем ящике тумбочки, нашла беруши, купленные пару лет назад, когда Роберт начал устраивать вечеринки, пока родители были на даче, воткнула их в уши и закрыла глаза.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда я почувствовала, что кто-то плюхнулся рядом и завозился. По резким движениям я поняла, что это Мира. Я не стала спрашивать, как она вошла; замок на двери был самым простым, и с помощью монетки его можно было легко отпереть. Она легла рядом, предварительно ткнув меня в бок, чтобы я подвинулась, и обняла меня. Я не шевелилась, глаза мои были открыты, но я ничего не видела; знала только, что слезы не текли по щекам, а грудь не вздымалась от всхлипов.

Мира освободила одно мое ухо и зашептала:

— Миш, мне страшно на тебя смотреть. Скажи что-нибудь, пожалуйста.

Я ничего ей не ответила; тогда она протянула руку и стала гладить меня по голове. Мы лежали в тишине, наверное, долго, а потом Мира начала петь. Она пела ужасно: помимо того, что ни голосом, ни слухом Мира не обладала, пела она на шведском. Одна песня сменяла другую. Я выдержала минут десять.

— Я справлюсь, правда. Не пой больше, пожалуйста.

Я с трудом узнала собственный голос, похожий больше на шелест.

Мира хмыкнула:

— Я так и знала, что Мисс Ли сможет тебя пронять.

— В твоем исполнении песни Мисс Ли мертвого поднимут из могилы.

— Миш, — позвала она тихо. Опасно. Сейчас будет что-то из поддерживающе-душещипательного. — Я не знала, что ты любишь его. Я думала, что это так…

— Не надо, Мир. Я не могу говорить об этом. Мне слишком больно.

Она вздохнула:

— Понимаю.

Откуда она понимает? У нее и бойфренда никогда не было, да я вообще не уверена, что она знает, что такое чувства, — мысль мелькнула, но не задержалась. Все заполонило тяжелое черное покрывало горя.

— Почему он так со мной? — спросила я спустя некоторое время. — Я же видела, каким он был, когда мы были только вдвоем: веселым, открытым, добрым, честным и щедрым — совсем не таким, каким мы видели его всегда. В нем не было жестокости, Мир. Я правда не понимаю, что я сделала не так.

— А вот это прекрати, пожалуйста, — сказала Мира, и в темноте ее голос походил на свист. — Это очень плохая история, когда ты начинаешь искать проблему в себе. Ты была смелой и открытой, ты защищала свои чувства и призналась ему в любви в присутствии целой толпы. Если он не оценил и не понял — это его проблемы, но, похоже, тут есть еще кое-что…

— Что? — встрепенулась я. Мне хотелось, чтобы Мира назвала то препятствие, которое ему мешало; я могу помочь убрать его, и снова все будет в порядке.

— Он трус.

Я застонала.

За дверью кто-то начал скрестись:

— Девочки, вы здесь? Это я, Арина.

— Мира, — прошептала я, — я не могу сейчас ни с кем… Я не выдержу просто. Она ведь ничего не знает, не смогу…

Но Мире не нужно было долго объяснять, она уже соскользнула с кровати.