Книга Форчекинг, страница 103 – Камила Соколова

Я отшатнулась.

— Я думаю, что вы трое жестокие манипуляторы и играете со мной, как с мышкой. Роберт управляет моей жизнью, ты упивался моим обожанием, но, когда его стало меньше, стал приманивать меня обратно. А Макс… — я замолчала. — Макс просто меня использовал, чтобы поразвлечься.

Тимур почесал подбородок:

— Прости, Миш. Я не хотел, чтобы так вышло. Наверное, в твоих словах есть доля правды, но я не пытался расставить точки над и не потому, что упивался твоим обожанием, а потому, что мне нравилось чувствовать себя нужным. Мне нравилось играть с тобой, читать или просто болтать. Понимаешь? Ты была как солнышко. И ты ошибаешься, если думаешь, что мы тебя использовали. Мы все любили тебя и… любим. Роберт, понятно, твой брат, но ведет он себя так, потому что любит, боится и переживает за тебя. Я… тоже тебя люблю, потому что ты и моя младшая сестра, подруга по детским играм. Ты та, кому я был нужен. Макс любил тебя всегда, просто не мог это выразить; вся его подростковая колючесть была следствием неумения выразить чувства, а сейчас… я не знаю. Я даже не догадывался, что между вами что-то есть. Вы хорошо прятались.

Казалось, что Тимур говорит правду. Его голос обволакивал и убаюкивал мою злость так, как это он делал всегда, но мое обиженное, воспаленное эго сопротивлялось.

— Я больше не хочу быть домашней зверушкой, которую все любят и иногда чешут за ушком. Я устала. Думаю, что мне пора сепарироваться и начать дышать полной грудью. Я не поеду с Робертом, что бы он там ни планировал, я не буду больше тебе звонить, даже если мне приснится три тысячи кошмаров, и я не позволю Максу меня использовать.

— Миш, — опять попробовал Тимур.

— Не нужно, — сказала я, — уходи, пожалуйста.

Он кивнул и вышел, я закрыла дверь на замок, подтащила к двери кресло и снова упала на кровать, не снимая платья.

Я не жалела, что высказала все Тимуру, но облегчения не наступало. Я утонула в воспоминаниях. В памяти всплыл наш с Максом разговор о книгах.

— Что ты читаешь?

Мы снова были у Макса, и я исследовала его книжные полки.

— Разное, — пожал плечами Макс. — Я люблю старую добрую фантастику. Обожаю погружаться в параллельные миры при помощи книг, это помогает скоротать время в переездах, перелетах и в залах ожидания.

Я понимающе улыбнулась, даже я застала бесконечные тоскливые часы в поездках на игры и сборы. Сейчас у Макса их вообще много. Я пробежалась по корешкам книг и заметила «Три товарища» Ремарка, из нее торчало множество стикеров-закладок, словно Макс помечал фразы, которые ему откликались. Я открыла наугад: «Ты только никого не подпускай к себе близко, — говаривал Кестер, — а подпустишь — захочешь удержать. А удержать ничего нельзя…» Тогда я взглянула на Макса и увидела боль в его глазах, а сейчас я все поняла. Эта фраза о нем и обо мне, я подпустила его слишком близко, отдала ему свое сердце и призналась в любви. Только он отказался это принимать. Ему оказались не нужны ни я, ни мои растрепанные, истерзанные чувства.

Двадцать тысяч сто шестьдесят мучительных минут я не видел Мишу, не слышал, как она смеется, не обнимал ее, не гладил ее волосы и не целовал. Двадцать тысяч сто шестьдесят минут назад я потерял лучших друзей и свою девушку. Если бы я не был таким мудаком, я бы объявил всему миру, что она моя девушка, я бы упивался тем, что можно больше не прятать наши отношения. Но я трус. Самый настоящий трус — из тех, кого презирал всю жизнь. Я вздохнул.