Книга Форчекинг, страница 76 – Камила Соколова

— Привет, — сказал он, улыбнулся и протянул ко мне руки, чтобы обнять.

Ничего.

Это «ничего» пугает. Что за черт? Я любила его столько лет, так не бывает, чтобы любовь взяла и исчезла.

Я нырнула в его объятия и вдохнула его запах. Стало хорошо. Хорошо, но не прекрасно и не великолепно.

— Как ты, Миш?

Его тон знакомо и заботливо укутал меня; зеленые глаза искрились, светлые волосы неряшливо спутались, а улыбка, от которой у меня внутри все раньше плавилось, светилась любовью.

Раньше. Я не верила своим собственным мыслям и вообще тому, что происходит. Я постаралась отогнать от себя невесть откуда взявшиеся сомнения и распахнуться Тимуру. Сейчас я его поцелую, и все встанет на свои места. Я улыбнулась, постаравшись вложить всю нежность, которую наскребла. Куда все подевалось?

— Все хорошо. Я очень рада, что ты заехал, — я сделала шаг ближе; в его глазах цвета мокрой хвои было что-то новое, чего я раньше не замечала. Что-то похожее на влечение? Страсть?

Он протянул руку и убрал волосы мне за ухо. Господи. Его глаза не отпускали мои, и он тоже сделал крошечный шаг в мою сторону, как бы спрашивая, можно ли. Мое сердце забилось сильней. Неужели сейчас это случится? Я коснулась рукой его щеки; он на секунду закрыл глаза. Черт. Неужели он все-таки любит меня?

Я не успела обдумать, что это будет значить и как дальше жить с этой информацией, как он сделал шаг еще ближе, наклонился, и все вокруг меня перестало иметь четкие очертания, словно я смотрю в неоткалиброванный бинокль. Я вижу его глаза и губы очень близко. Еще секунда, и его губы касаются моих. Очень нежно. Они прохладные, потому что с улицы, но мягкие. Я отвечаю на поцелуй и чуть раскрываю рот. Мне неплохо, даже хорошо, наверное. Но где мои любимые друзья окситоцин с дофамином? Я хочу утонуть в тех ощущениях, которые они дарят. Но, похоже, они израсходовали свои запасы во время вчерашнего поцелуя с Максом. Мы целуемся с Тимуром, а я думаю о Максе. Невероятно. Тимур прижал меня к себе ближе. У него хорошее тело. Он сам огромный, как столетний дуб, но где кошачья пластика и железные мускулы Макса? Я не перестаю думать о чем-то во время поцелуя, так странно.

Наконец он отодвинулся от меня и заглянул мне в глаза. Я улыбнулась, он тоже.

— Я принес тебе подарок, — он достал из рюкзака фанатский свитер «Невы» с его номером и именем.

— Это очень мило, — я надела его на себя.

— Тебе идет, — он потрепал меня по щеке, словно ребенка. — Рассчитываю увидеть тебя в нем на моей игре.

— Непременно его надену, если попаду, — пообещала я, и он улыбнулся той мне своей улыбкой, от которой я должна была растечься в лужу, но почему-то осталась стоять на месте.

Мы обсудили успехи Роберта и его планы на рождественские каникулы. Я ничего о них не знала, а когда речь зашла о Максе, у меня пересохло во рту, и я немедленно стала чувствовать себя неловко.

После того как Тимур ушел, я совсем растерялась. Мечта, которая болталась надо мной недосягаемой звездой, упала с небес и подкатилась к моим ногам, только протяни руку и возьми, но я не чувствовала себя счастливой. Я сидела, задумавшись и разглядывая прохожих в окне, быстро перебирающих ногами под зонтами. Дождь мало кого радует. Меня вот точно нет, но сейчас он очень подходил моему растрепанному состоянию. Я совсем запуталась, чувствовала себя ужасно одинокой, и даже Тимур, который пробыл здесь час, не смог подарить мне ощущение нужности. Я встала и налила себе воды, а затем снова уставилась в окно. Негромко играла музыка, кажется, Дуа Липа, но я не слушала. Хотелось сесть в самолет и полететь к Роберту или еще куда-нибудь далеко. Входная дверь хлопнула, я узнала Макса еще из коридора, и не потому, что больше никто не мог прийти, а потому что я на самом деле его почувствовала. Его энергию, которая распространялась со скоростью света по квартире. Я обернулась. Чего ждать от него? Вспышки гнева? Или холодной отстраненности?