Книга Форчекинг, страница 75 – Камила Соколова

— Хватит чушь нести, — оборвала я ее. — Я не знаю, что делать, как дальше вести себя с Тимуром и тем более с Максом, а тут ты со своими нездоровыми идеями.

Она молча встала и пошла к бару. Я посмотрела в окно в надежде обнаружить какой-нибудь знак. Небо напоминало лоскутное одеяло из разных оттенков серого, листья на деревьях опали, но кое-где вспыхивали яркими красными и желтыми фонариками. Молодые люди, в основном студенты, торопились на учебу, перебегая дорогу между машинами, стоящими в утренней пробке. Все как всегда. Знака нет.

Мира пнула мой рюкзак, который оказался на ее пути, и бросила передо мной две салфетки и ручку.

— Ты за ручкой ходила? — удивилась я. — Как ты учишься, если у тебя даже ручки нет?

Мира покраснела.

Мира покраснела!

— Есть у меня ручка, но я тебе ее не дам, — пробурчала она еле слышно и уже громко и зло добавила: — Пиши.

— Что?

— На одной салфетке плюсы Тимура, на другой — Макса.

В этом что-то было. Анализ ситуации всегда помогает. Я подписала каждую салфетку именами и стала писать. Про Тимура получилось четыре пункта: добрый, отзывчивый, красивый, всегда рядом.

— Добавь золотистого ретривера, — сказала Мира. — Ему стопроцентно это подходит.

Я кивнула и улыбнулась.

Над салфеткой Макса я задумалась. Красивый, классно целуется.

Я замерла, не зная, что написать еще. Сложный? Но это скорее многослойность, где под верхними слоями льда можно увидеть веселого клоуна, скручивающего шарики для детей. Безразличный? А это броня, под которой прячется уязвимость. Бескомпромиссный? Его способ отлично играть в хоккей.

Я посмотрела на Миру. Наверное, она прочитала в моих глазах что-то, потому что забрала салфетки и сказала:

— Ладно, не будем писать. Нужно сделать вот что. Сегодня вечером ты встретишься с Тимуром и поцелуешь его. Потом найди Макса, даже если он будет избегать тебя, и тоже поцелуй его.

— Ты совсем, что ли⁈ — взвизгнула я.

Она посмотрела на меня так, словно это я совсем:

— А ты не видишь, да, Миш?

— Что не вижу?

— Что ты не любишь Тимура по-настоящему. Может, и не любила никогда. Но твое сердце знает все гораздо лучше тебя и готово впустить туда Макса.

— Мир, ты точно чокнулась, — прошептала я.

— Сделай, как я говорю, — не обращая внимания на мой выпад, убеждала она, — и сама все поймешь.

Мы уставились друг на друга, не произнося ни слова. Потом Мира встала, взяла сумку и ушла. Я глотнула кофе и отправила сообщение: «Тимур, приезжай ко мне в пять».

В его ответном сообщении было только большое красное сердце.

Я мерила шагами комнату. Часы показывали, что до пяти оставалось еще десять минут. Я кусала губы и понимала: чем больше времени я думала, тем больше тонула в своих мыслях и не могла разобраться, что все это значит. Почему Тимур хочет со мной встретиться? Впервые в жизни он проявил инициативу. И почему я не чувствую того подъема, который всегда чувствовала при мысли о нем? А мысли о Максе и нашем поцелуе навязчиво крутились в моей голове, как песня Baby Shark: если ты ее услышишь однажды, то уже не забудешь, она все время будет маячить в дальнем углу сознания. Я поправила волосы, посмотрела на себя в зеркало. Кожа бледная, на щеках красные пятна, губы уже багровые от моих зубов.

Сердце ухнуло вниз, когда в дверь позвонили.

Тимур и в самом деле выглядел как довольный лабрадор, пришедший с прогулки. Свежий и какой-то начищенный. Я замерла, прислушиваясь к себе, ожидая ощутить, как поет моя кровь, как колотится сердце и как звенит заряженный между нами воздух. Ничего. Точнее, почти ничего: немного скрутило в районе живота, но, может, это от напряжения.