Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 107 – Аля Кружинина

– Алька, я очень рад был видеть тебя. Правда. Думал о тебе часто. Но ты же знаешь – я не могу домой к вам зайти. Маму твою видел издалека и думал – как ты там живешь? Пытался у ребят спрашивать, у Зайца – бесполезно. Ты все в городе пропадаешь, и про тебя никто ничего не знает. Один раз я даже к школе твоей поехал и бродил там под окнами. Но так и не дождался… Я скучал по тебе.

– Я тоже скучала… И часто думала… Как плохо, что все так… – Я чуть не сказала «кончилось», но не смогла. – Да, может быть все было бы по-другому, если бы не…

– А может, еще будет?

Я улыбнулась в ответ его надежде. Но слезы закипали, и я еле сдерживалась – не хотела, чтобы Мишка видел. Как будто что-то уходило, и я не могла этому помешать. Но в то же время пришла мысль, что я никогда не смогу расстаться с ним насовсем. Что он прирос ко мне и окончательно стал родным.

Возле электрички он, уже не спрашивая, нагнулся ко мне и поцеловал. Я села в полупустом вагоне у окна. Он прошел по платформе к окну и нарисовал с другой стороны пальцем на мокром стекле сердечко со стрелочкой и снова написал, как на нашей башне: М+А=Л. А мне вдруг вспомнилось, как однажды меня провожали друзья и я болтала с ними внутри поезда, ожидая отправления. И это увидел возвращающийся домой Мишка, с которым мы были в ссоре. И тогда он снаружи так сильно ударил кулаком в наше окно, что стекло треснуло.

А что было потом? А потом все пошло как обычно. Мишка снова пропал. С Ромкой все происходило в том же непредсказуемом режиме. С учебой тоже без особых перемен; итоговые оценки, кстати, оказались неплохие.

Теперь я иногда высматривала Мишку, гуляющего рядом со школой. Но так ни разу и не увидела. А еще Ромка как-то позвал меня с Санькой к себе домой, когда отменилось два урока. Он жил в трех минутах от школы. Ничего особенного – посидели, поболтали и пошли обратно. Просто он раньше никогда не приглашал меня – ведь по его условию наши отношения не выходили за рамки школы. А тут вдруг вышли. Может, наконец что-то поменялось? После встречи с Мишкой я ждала этих перемен. Но признаваться в этом пока не хотела даже себе.

За пределами школы жизнь тоже не стояла на месте. Наш кружок раскололся на две части, и мы ушли с режиссером и спектаклями сначала в какой-то бесхозный, но отапливаемый подвал, а потом в новый театр. На самом деле все было к лучшему. Минус состоял в том, что до театра теперь приходилось добираться довольно долго и неудобно. И наш актерский состав поредел – так, от нас ушли мои одноклассники, просто стало несподручно. Но для меня театр был отдушиной, чем-то родным, и я совсем не представляла себя без него. Он уже стал частью моей жизни. И мне было все равно, куда ездить. Главное – быть там.

На летних каникулах мы вместе с новым театром уехали на первые в моей жизни гастроли. Это было целое событие. Второй раз я надолго уезжала одна из дома, и первый раз далеко – на юг СССР. С головой погрузившись в театральные будни и приключения, связанные с гастролями, я оставила все мои страсти и личные отношения на время в покое. Просто было не до этого. Мы колесили по маленьким городкам. Где-то были проездом, где-то останавливались на несколько дней. В свободное от репетиций время ездили на экскурсии, а вечерами играли спектакли. И за две недели до первого сентября мы вернулись домой.