Книга Темная порода. Восход теней, страница 169 – Ксения Крейцер

Внутри она немедленно оказалась облеплена плачущими детишками мал мала меньше, у каждого из которых на лбу красовалось расколотое солнце.

Площадь осталась далеко позади, когда возница наконец обратил на Лидисс внимание, возмутившись, чего это она едет с детьми, а не идет пешком со всеми остальными. Лидисс не смогла быстро придумать хоть сколько-нибудь связной истории в оправдание, но малыши в ее присутствии почти перестали хныкать, и мужчина так этому обрадовался, что просто махнул рукой и разрешил Лидисс и дальше ехать с ними.

Паломники направлялись в Ториль, оплот Светозарных, гонимые ужасом перед проснувшейся на Сорине Лаумой. Их шествие началось от самой Олты, и в каждом поселении, встречавшемся на пути, к ним присоединялись все новые и новые люди. Рассказы о пропадающих на побережье детях да иссушенных телах, что продолжали находить после обрушения соринского маяка, обращали в истовую веру быстрее любых проповедей.

Лидисс тоже слушала эти рассказы, но они не вызывали у нее никаких чувств. Дети, которых она не спасла, Ларс, безумный Тэрей и странная тень в гроте под маяком – все это было так давно, будто бы в другой жизни. В той, где она еще знала что-то, кроме отчаяния.

Она назвалась чужим именем, отрезала волосы и нарисовала на лбу защитный знак Светозарных. Среди движущейся и все растущей толпы ее едва ли отыщут, а Тэю лучше и не знать, куда она делась.

А потом минул месяц, и Лидисс поняла, что в ней бьется второе сердце.

* * *

Микаэлис бродил по городу до самого утра, перемещаясь от трактира к трактиру, пока не решил остановиться в одном из них и лечь спать, не найдя в себе ни сил, ни желания тащиться обратно в Алебастровый замок.

Проснулся он далеко за полдень с нещадно гудящей головой и, как следствие, в отвратном настроении. Еще хуже оно стало, когда взгляд, скользнув по комнате, наткнулся на застывшего в углу златоглазого голема.

Все же владыка Мистериса не оставил драгоценного заложника без присмотра, а Микаэлис уже почти поверил в свою свободу.

Голем меж тем двинулся к двери и вышел из комнаты. Микаэлис повернулся на другой бок и почти уже снова задремал, как его прервали.

– Ты так все проспишь, любезный! – бесцеремонно пробасили у него над самым ухом.

Микаэлис рывком сел в кровати. В угрюмом мужчине, сложившем руки на груди, он смутно признал хозяина трактира. Правда, угрюмым тот был поутру, а сейчас прямо-таки светился и излучал благодушие.

– Не тебе решать, сколько мне спать! – огрызнулся Микаэлис.

Брови трактирщика поднялись, на губах заиграла снисходительная улыбка.

– Благородным в Мистерисе всегда поначалу тяжело, потом привыкнешь.

– Вообще-то, я оплатил постой, – чеканя слова, заметил Микаэлис. – Я могу рассчитывать, что меня не будут беспокоить слуги!

– Долго же тебе будет тяжело, – вздохнул трактирщик. – Я чего пришел: сегодня же бал в Алебастровом замке, знаешь? Марис женится. Он просил проследить, чтоб ты не проспал праздник.

– Какая забота!

– Ну, это, считай, как княжеская свадьба там, – он кивнул куда-то в подпол, – внизу. Негоже пропускать, соберется весь Мистерис.

Последние слова вызвали у Микаэлиса интерес – девица, встреченная в роще, никак не шла из головы, терзая похлеще похмельной боли. Если праздник намечается столь широкий, вполне возможно, что и незнакомку с волосами цвета пламени там удастся поймать.