Книга Темная порода. Восход теней, страница 170 – Ксения Крейцер

Микаэлис не привык, чтобы ему отказывали. Малейшее внимание с его стороны всегда оборачивалось полной расположенностью к нему женщин. А эта поулыбалась, повыделывалась и сбежала!

– Короче, – продолжил трактирщик, – я тебе приглашение передал, напомнил, дальше решай сам. Вещи твои, кстати, голем принес.

– Хорошо, – кивнул Микаэлис, – спасибо. Я приду.

– Вот и славно. И, кстати, в Мистерисе все равны, тебе стоит это усвоить.

– Как же, забудешь тут, когда каждый… – Микаэлис осекся, заметив, как сдвинулись брови трактирщика, – каждый так и норовит тебе напомнить!

– Мне сказали, что ты из княжеских заложников. Марис позволил тебе подняться сюда. Ты должен ценить.

– Я ценю, – выдавил Микаэлис, сдерживая гнев, – гостеприимство Мариса.

– Вот и славно, – кивнул трактирщик. – Ну я пошел, надо собраться на праздник.

Он развернулся к выходу, а Микаэлис едва удержался, чтобы не запустить в лысеющий затылок если не заклятие, так хотя бы что-нибудь тяжелое. В Фотеме сбить спесь с такого наглеца заняло бы всего пару мгновений, здесь же оставалось только сжать зубы и сделать вид, что дерзкие речи ничуть его не задели.

Когда Микаэлис добрался до Алебастрового замка, праздник уже начался. Узорчатые окна сияли тысячами разноцветных огней, террасы полнились людьми, а в фонтанах, кажется, вместо воды плескалось вино. По крайней мере, на площади перед замком нарядная и гомонящая толпа сначала собиралась вокруг фонтанов, весело там шуршала и только после несколькими потоками двигалась в сторону охраняемых големами высоких дверей, распахнутых по случаю настежь.

Микаэлис, не теряя времени, начал высматривать в толпе рыжие женские макушки, но быстро понял, что так шансов отыскать нужную мало – поцелованных солнцем в Мистерисе оказалось больше, чем было привычно видеть разом, – и сразу присоединился к тем, кто направлялся внутрь замка.

По коридорам разносилась музыка: лютня и дудки, тамбурины, барабан и хор голосов – многих женских, одного мужского – поверх них. Народ двинулся в сторону источника и увлек Микаэлиса за собой – в большой зал, увитый цветами аж до сводчатых потолков, искрящийся магическими огнями и полный пляшущих людей. Вроде бы как церемония должна была состояться позднее, когда соберутся все гости, но праздник уже гремел в полную силу.

Кто-то хлопнул его по плечу, кто-то сунул в руки кубок с вином, кто-то потянул вперед, к танцующим, и почти вытолкнул в круг, выхватив из рук только что обретенный кубок.

Микаэлису в пару тут же досталась девица, симпатичная, но больно белесая: светлые волосы, светлые же ресницы и брови, бледно-голубые глаза и единственное яркое пятно на лице – губы. Его столь холодная красота не будоражила, поэтому Микаэлис, вежливо кивнув, улыбнувшись и полусознательно влившись в танец, продолжил высматривать вчерашнюю незнакомку.

Совсем рядом он заметил Сергоса с Альбой. Пара выглядела так, будто бы кроме них двоих в зале вообще никого не было: беглый князь восхищенно смотрел на жену, словно бы не видя ее странных шрамов, а она в ответ улыбалась столь тепло, как едва ли ожидалось от подобной особы. Впрочем, как мужчина Микаэлис Сергоса понимал: узор, расползавшийся по ее щеке и плечу – нарочито при этом открытому! – не умалял привлекательности этой женщины, а только оттенял, напоминал, что всякая красота умирает – этим и ценна, – и делал ее какой-то более острой, обжигающей.