Книга Мой Тёмный Амур, страница 40 – Алексей Гришин

Я жду каких-нибудь злых комментариев, жду, что меня оттолкнут, и поэтому каждая секунда, пока этого не случилось, приобретает незнакомую остроту. Время, которое от угрозы смерти преобразилось, замедлилось, а сейчас такое впечатление, что почти стоит на месте. Я ощущаю каждую секунду. Пробую лизнуть губы Валентина, потом раздвинуть их языком. Он, как ни странно, не сопротивляется. Приоткрывает рот, словно бросает мне вызов – решусь ли продолжить? Я решаюсь.

Коснувшись языком его языка, я вздрагиваю. Потом нахожу в движениях ритм, догадываюсь, что его можно замедлять и ускорять, как вздумается. Это похоже на музыку. И отвратительно, и приятно одновременно – как есть живую устрицу.

Я не сразу осознаю, что мне не хватает воздуха, и отстраняюсь, чтобы вдохнуть полной грудью. Открываю глаза и смотрю на Валентина. Он открывает глаза одновременно со мной. Вот теперь я улавливаю его запах, как прошлой ночью, когда мы танцевали. Что-то морское, но с ноткой горького дыма.

Вглядываюсь в его лицо. Он не покраснел, но седая прядь опять выбилась из приглаженных волос, налипла на висок. А вот я, судя по горящим щекам, не на шутку раскраснелась.

– Это все? – хрипло интересуется Валентин. – Или еще что-нибудь предложишь?

От его циничных комментариев я уже даже не кривлюсь. Под угрозой смерти ко всему очень быстро привыкаешь. Мне надо, чтобы он полюбил – хоть немного. Поцелуй ему определенно понравился или хотя бы отвращения не вызвал, раз Валентин не отстранился. А раз так…

Ничто не имеет значения, кроме призрачной надежды выжить. Любовь – иллюзия, которая к тому же убивает. Тело – просто предмет, который через двенадцать дней станет золой.

Я огибаю кресло, отходя от Валентина на несколько шагов. Тянусь к шнуркам на шее, которые удерживают на месте верхнюю половину платья. Развязываю их, не отводя от Валентина глаз. Он наблюдает.

Черный шелк платья скользит вниз, падает до талии и там останавливается. Лифчик я не надела.

– Интересует? – с вызовом спрашиваю я, не пытаясь закрыться руками. Мне все равно. – Если я все еще тебя не привлекаю, только скажи, и я пойду.

– Ну что ты, останься, – коротко фыркает Валентин, скользя взглядом по моему телу. – Хотя, помнится, днем я предлагал то же самое, но ты заявила, что я тебе омерзителен. Полагаю, мы неприятны друг другу в равной степени.

– Звучит многообещающе, – бормочу я и расстегиваю молнию на талии.

Скользнув по моим ногам, платье падает на пол.

Я первая делаю шаг навстречу. Ни о чем не думаю, не планирую, действую инстинктивно. Оставляю босоножки на полу вместе с платьем. Пол теплый под моей босой ногой, камин по-прежнему жарко горит.

На мне трусы, популярные у людей в этом веке: мягкий, удобный черный хлопок. Я вздрагиваю, когда Валентин кладет руки мне на бедра поверх них. Сейчас снимет? Вот настолько быстро это произойдет?

Я сотни раз видела секс людей, нимф, амуров, и у меня создалось впечатление, будто каждый раз все происходит немного по-разному. Оба участника – ну или более двоих, такому я тоже была свидетелем – должны вносить в игру что-то свое, предлагать темп и условия, проявлять желания и инициативу. У меня никаких желаний нет, но меня окутывает чувство волнующей, странно возбуждающей опасности. Валентин стоит очень близко, его взгляд такой же прохладный и внимательный, как обычно. Волосы у него черные, как вороново крыло, но седая прядь ловит блики огня. Руки лежат на моих бедрах, не двигаясь, предлагая сделать свой ход.