Книга Призрак дождя, страница 102 – Полина Верховцева

Растрепанная, перепуганная Мина таращила на меня свои огромные глаза и жалко всхлипывала. На ее боку темнела свежая рана, кровь из которой не только окрасила разорванное платье в багровый, но сочилась на алтарь, напитывая его силой.

Я тяжело сглотнул. До одури хотелось слизать каждую каплю, почувствовать вкус, раствориться в нем. Тереться, словно большой кот и урчать от удовольствия.

— Я здесь. С тобой…

Собирался добавить, чтобы она ничего не боялась, но не успел. За спиной раздалось чужое, полное злобы и ненависти рычание:

— Убери от нее лапы!

Я не успел освободить ее веревок, удерживающих на алтаре. Единственное оружие намертво увязло в шее здоровяка, руками путы не разодрать.

— Потерпи, — прошептал едва слышно и развернулся к врагу лицом.

Он был примерно одного возраста со мной. Высокий, хорошо сложенный, с белобрысыми волосами длиной до плеч и вызовом в наглых глазах. Приближался к нам, по-звериному уверенно и с улыбкой, но от его ненависти, так явно читающейся в каждом жесте, хотелось оскалиться.

— Надо же, последний сосунок Рейнеров все-таки добрался до цели, — полоснув презрением в мою сторону, он уставился на Мину. Почти безумно, жадно втягивая запах крови.

— Тор…не надо, — жалобно пискнула она, сжимаясь беспомощным котенком.

Желание впиться в его глотку стало невыносимым.

Я встал между ним и Миной, не позволив и дальше пялиться на перепуганную девушку. Сейчас мне хотелось только одного, забрать ее отсюда, увезти подальше от этих островов и больше никому не позволить причинить ей вред.

Он остановился, сжал кулаки, с шумом выдыхая сквозь стиснутые зубы:

— Зря ты сюда пожаловал. Сидел бы на своем каменном острове…целее бы был.

Несмотря на отсутствие видимой разницы в возрасте, блондин обращался ко мне снисходительно, как к несмышленому пацану, забравшемуся в чужой огород.

— Мы знакомы?

Я не мог отделаться от ощущения, что где-то видел его, что когда-то уже смотрел в эти чертовы глаза.

— Силишься вспомнить? — его голос сочился злой насмешкой, пропитанной пренебрежением и ядом. — Получается?

Мерзавец держался расслабленно, даже вольготно, но я чувствовал, как напряженно гудело его тело, готовое в любой момент бросится в бой.

Не дождавшись ответа, он лениво размял плечи:

— Рейнеры никогда не отличались сообразительностью и вниманием к деталям, — ухмыльнулся мерзавец, звонко щелкнув пальцами. И в тот же момент его облик начал меняться. Волосы стали длиннее и завились редкими кудрями, над верхней губой и подбородке появилась растительность. Сначала редкая, как у неоперившегося пацана, а потом все гуще и длиннее, пока наконец не превратилась в густую бороду и усы, — так лучше? Понятнее?

На меня смотрел тот, кого я раньше видел только на картинах, оставшихся с древних времен.

Виктор Брендт. Ближайший соратник Эрика Рейнера. Герой, из последних сил тащивший на себе погибшего друга, после нападения ведьм. Тот, кого все считали погибшим за благое дело.

Мое недоумение вызвало довольных смех:

— Здесь меня все знают как Тора. Но ты, если хочешь, можешь звать меня старым добрым именем Виктор. Я не против.

В голове шумело, сотни мыслей одновременно накатывали и душили. Ощущение чего-то чудовищного нарастало с каждой секундой.

Он должен быть мертв! Его похоронили несколько веков назад!