Книга Призрак дождя, страница 37 – Полина Верховцева

Будь моя воля, я бы провела в ней весь день, но тревожные мысли и неопределенность давили изнутри, мешая расслабиться. Поэтому полежав всего несколько минут, я торопливо помылась, разобрала волосы, кое-как пальцем почистила зубы и выбралась из воды.

Буквально в ту же секунду в помещение ворвалась Роззи. Я только успела охнуть и прикрыться руками.

— Прости, дорогая, — зарделась она, в полной мере рассмотрев мою наготу, — ты забыла чистое полотенце.

Подойдя ближе, накинула его мне на плечи и сокрушенно покачала головой.

— Худышка-то какая. Кожа и кости. Идем скорее, я к завтраку испекла сливочный пирог и заварила нашего лучшего чаю.

— Хорошо, — я плотнее закуталась в мягкую ткань, хотя толку в этом не было, потому что Роззи уже успела рассмотреть меня с ног до головы.

— Поторопись. Хозяин не любит, когда задерживаются.

Чем больше я старалась, тем медленнее у меня получалось. Руки не хотели попадать в рукава, подол норовил закататься на спине и забиться под пояс, а завязки на груди превратились в настоящее испытание. Я нервничала все больше, но когда Роззи предложила свою помощь – поспешно отказалась. Я выросла в приюте и даже представить не могла, каково это, когда тебя одевают. Это неудобно и стыдно.

Однако Роззи ничего не смущало. Она жила в другом мире, где у высокородных была прислуга и помощники на каждый случай, поэтому она искренне удивилась, когда я отшатнулась и, вместо того чтобы воспользоваться ее услугами, продолжила дальше путаться в одежде.

Я не хозяйка и никакая не высокородная. Просто девчонка из приюта. Но про приют никто не знал, и я планировала как можно дольше сохранить в этот прискорбный факт в секрете.

Наконец, одежда была на мне, еще влажные волосы я заплела в рыхлую косу и, нервно вытирая ладони об подол, сказала:

— Я готова.

Роззи, которая до этого времени суетилась, наводя порядок в комнате, окинула меня довольным взглядом и ласково улыбнулась:

— Не переживай так. У нас самый лучший хозяин во всей Ютории. И он точно не кусается.

Я в этом была не уверена. То, как он смотрел на меня после пробуждения, до сих пор отдавало дрожью за ребрами и мурашками по спине. Кусается он или нет – неизвестно, но в одном была уверена наверняка — злить такого человека я точно не хочу.

Пока мы шли по коридору – она впереди, а я следом, спотыкаясь и охая – где-то снаружи гремел гром. Здесь он был еще злее чем на Брейви-Бэй, будто ярость и негодование стихии достигли апогея, и вот-вот, еще немного и рванет, сметая любого, кто посмеет встать на пути.

Со второго этажа на первый вела массивная лестница, изогнутая полукругом.

— Аккуратнее, смотри под ноги. Некоторые ступени крошатся по краям.

Я кивнула и для надежности ухватилась за тяжелые каменные перила, не забывая при этом смотреть по сторонам.

По правую руку от лестницы возле стены высилась статуя немолодого мужчины в свободных струящихся одеждах. У него были длинные волосы, стелящиеся по плечам, и длинная худая порода до середины груди. Скульптор сумел вложить в камень икру жизни, потому что взгляд старца – мудрый и пристальный – неотрывно сопровождал каждого, кто спускался по лестнице, наполняя благоговейным трепетом.

Я смутилась, бегом преодолела оставшиеся ступени и настигла Роззи, которая успела уйти далеко вперед. Она довела меня до небольшой скромно обставленной столовой, учтиво распахнула дверь и, дождавшись, когда я несмело переступлю через порог, удалилась, оставив нас наедине.