Книга Призрачная империя, страница 103 – Рина Харос

Два дня мы пили самогон, жарили мясо на костре и парились в бане, после чего разгоряченными телами ныряли в прохладную ночную воду озера близ дома, где остановились, но душа была не на месте. Сам того не замечая, мог сесть и задуматься. Андрей, проходя мимо с нарезанными огурцами и помидорами на железной тарелке, пихал локтем в грудь, отчего я выныривал из водоворота мыслей и снова забывался в алкоголе.

Мы приехали обратно в день Ивана Купалы, за час до начала праздника, который каждый год проходил недалеко от водоема около дома Вильских. Принять участие могли все, кому исполнилось шестнадцать лет. На пороге нас встретила Антонина и звонко расцеловала в обе щеки сначала меня, потом Андрея. Императору она только добродушно улыбнулась, сдержанно наклонив голову, Николай же в ответ подхватил женщину на руки и покружил. От мужчины несло за версту настойкой на еловых шишках, которую он купил у местного старика за четвертак.

Я сразу же спросил у Антонины, где Саша, на что получил ответ: праздник перенесли на час пораньше, убежала с Олей искать женихов. Андрей и Николай, как один, синхронно переглянулись и нахмурили брови, но прислуга, почуяв неладное, предложила им налить с дороги самогоночки да угоститься ею с солеными огурцами и квашеной капустой. Мужчины приободрились, но не сдались. Решающим стало то, что кухарки закинут десяток картофелин в духовку и запекут, как на костре. Император и его советник радостно рассмеялись и тут же скрылись за дверьми, напрочь забыв про меня, что было только на руку. Я показал жестом Антонине, что отойду на некоторое время, на что получил понимающую улыбку и быстрый кивок.

Не дожидаясь, когда женщина пойдет накрывать стол для мужчин, спрыгнул с крыльца и побежал в сторону пруда, откуда доносились радостные крики и песни. Я пробирался сквозь дебри, обходя стороной сухие корни, которые извивались на земле, наклонялся, когда ветки норовили хлестнуть по лицу. Потом вышел на поляну и осмотрелся – костер ярко горел и больно резал глаза, которые за два дня уже привыкли к темноте – пили мы в основном с вечера до утра, предпочитая днем отсыпаться.

Привыкнув к яркому свету, прищурился и увидел Сашу, которая позволяла касаться себя мужику, у которого была одна извилина, и то на всю семью. Хоть нас и разделяла сотня метров, в нос ударил запах самогона и страха… Ольги?

Не успел опомниться, как услышал мужской голос – невесты и женихи выстраивались по разные стороны. Не дожидаясь, когда псевдовозлюбленный Саши поймает ее венок, встал за его спиной и заполучил желаемый трофей, пусть даже и ценой его сломанного носа и, возможно, ребра.

Злость кипела и бежала по венам, когда нес Сашу до дома – она пыталась выбраться и укусить за спину, но только разорвала рубашку в двух местах. Девушка чуть ли не скрипела зубами от негодования и попыталась закричать, когда я начал подниматься на крыльцо.

– Пискнешь – скажу отцу про самогон, – грубо отрезал я, за что получил кулаком по пояснице.

– Ты монстр, Азаров, – озлобленно прошипела Саша, но попытки вырваться прекратила. – Какого черта ты вообще забыл на празднике?!

– Соскучился.

– По веселью?

– По тебе.

В ответ послышался нервный смешок, который не замолкал ни на мгновение, пока не добрались до комнаты Саши. Одной рукой удерживая девушку на своем плече, второй открыл дверь и зашел внутрь. Положив Вильскую на кровать, насильно вжал ее тело своим в матрас, обхватив запястья ладонью и заведя за голову.