Книга Призрачная империя, страница 132 – Рина Харос

Я сморщился, переступая порог, – рана в боку начала кровоточить, вызывая ноющую боль.

– Я вызову врача. – Антонина закрыла дверь, развернулась и хотела было выйти из небольшой каморки, которая служила проходом во владения замка, но я схватил ее за запястье и мотнул головой, когда женщина обернулась и, сбитая с толку, пару раз моргнула.

– Не смей. Пройдет.

– Единственное, что может пройти, – это твоя жизнь к утру. Не глупи, я быстро.

– Не. Смей.

Прорычав, произнес я, чувствуя, как сила окутывает прислугу, заставляя послушаться. Она пару мгновений стояла не шелохнувшись, а затем медленно кивнула, как заведенная кукла, которая вот-вот заглохнет.

– Саша где?

– В комнате, – протяжно сказала Антонина, – спит уже часа как три.

Я убрал ладонь с запястья женщины и прошел мимо, схватив со стола дырявое полотенце, которое, судя по всему, принесла служанка на плече – вытирала им посуду или стирала пыль, чтобы та ненароком не попала в еду. Прижав ткань к ране, прихрамывая, направился прочь из душной комнаты и, проходя мимо вывешенных на стенах портретов императоров, пытался отыскать признаки загробной жизни, но правители, видимо, тоже решили отдохнуть от суматохи дня.

Полотенце в руках намокло, напитываясь кровью. Я шел словно в бреду – бес скользил тенью по стене и пытался что-то сказать, но в голове было только одно – найти силы дойти до Саши. Я оставил его, как верного пса, в Москве.

Прошел год с нашей последней встречи тогда, ночью, когда оставил ее одну, не объясняя причины. Только спустя столько времени смог осознать, каким был дураком, что не нашел нужных слов и не сказал всего. Но поймет ли она меня? Простит ли сейчас?

Я отшвырнул полотенце на пол, чувствуя, как с него начала стекать кровь. Дверь Саши была приоткрыта – девушка всегда оставляла небольшую щелочку: вдруг на нее нападет нечисть и никто не услышит криков? Я не стал переубеждать ее в обратном и лишь поддержал идею, обыграв все в свою сторону – использовал дар целительства, порядка сотни раз стоял около кровати на протяжении часа и вселял в душу покой, в мысли порядок, а во сны только моменты, когда Саша испытывала радость. После того как все кости на пальцах оказывались сломаны, уходил в свою комнату, где предавался беспокойной дреме: страхи, сомнения девушки теперь были полностью в моей власти, я прогонял их через себя и воссоздавал новые силы для следующего дня.

И сейчас, войдя в комнату, едва сдержал порыв забрать весь страх и сомнения девушки себе, но не мог – она наверняка почувствует мое присутствие: хриплое дыхание, металлический запах крови могут выдать с головой.

Стараясь перебирать ногами как можно тише, забрал волосы пятерней назад и сел на колени перед кроватью, не в силах отвести глаз: русые волосы раскидались по подушке, пухлые губы приоткрыты, вздернутый нос, густые ресницы. Руки задрожали от непреодолимого желания прикоснуться к ней, заявить, что вернулся, но она наверняка знала это из письма.

Поленья в камине почти потухли, перестав даровать тепло. Саша заворочалась и, глухо застонав во сне, натянула одеяло до самого носа, укрываясь от холода. Встав с пола, я прошелся до камина и, взяв кочергу, расшевелил почти что прогоревшие угли – они вспыхнули с новой силой и накинулись на одинокое полено, лежавшее в углу. Взяв металлический предмет раскаленным концом, крепко сжал челюсти и прислонил к ране – комнату моментально окутал аромат жженой плоти, которая шипела и мучительно затягивалась.

Три, два, один.

Резко дернув кочергу, тихо выдохнул через рот и положил ее на место, второй рукой облокотился о камин, пытаясь прийти в себя. Взгляд непроизвольно зацепился за небольшой, знакомый до боли кусок бумаги – сжав челюсть, чтобы не взвыть от боли, наклонился и поднял прогоревшее не до конца письмо, которое писал Саше.

Помни об этом.

Единственная уцелевшая фраза. Горько усмехнувшись, швырнул листок в огонь.

Размеренное дыхание девушки пронзало тишину и успокаивало рвущееся наружу сердце. Здесь, со мной. Смог, сберег, защитил.

Не смея касаться ее тела, водил ладонью, повторяя такие родные и запретные изгибы. Я не знал, сколько простоял так, любуясь той, что раскромсала душу своим молчанием.

Не дожидаясь рассвета, лег на холодный пол у кровати и пролежал так до утра, не смея сомкнуть глаз.

Рядом. Со мной.

Слова, которые наконец-то смог произнести.

Сатана сидел и довольно улыбался, смотря на Азарова и Вильскую с высоты небес. Советник смог подавить очаг пробуждения диких бесов, а Саша – решиться на отчаянный шаг возмездия.

Наконец-то два сердца соединились. Им предстоит непростая судьба, но кто сказал, что на пути к любви не будет преград?

Их любовь была всепоглощающей, уничтожающей все живое, но такой прекрасной.

Сатана благословил союз вскормленного молитвами и утонувшей в грехах, но в глазах стояли скорбь и печаль – скоро все закончится, так и не успев начаться.