Книга Призрачная империя, страница 131 – Рина Харос

Моя маленькая пылкая императрица, не знающая прощения. Не могу подобрать слов, чтобы описать разъедающее изнутри чувство пустоты, когда вспоминаю о тебе. Триста пятьдесят одно письмо осталось без ответа, но тем желаннее скорая встреча. Позволишь ли коснуться на миг или раскроишь душу на множество осколков своим равнодушием? Как бы то ни было, прошу лишь об одном – не забывай меня, сколько бы времени ни прошло. Расстояние не сотрет, не уничтожит чувств, ради которых просыпаюсь и продолжаю жить. Каждый вздох наполнен тоской, мелькающий силуэт в толпе неразрывно связан лишь с тобой. Злись, проклинай, но позволь любить тебя.

Ты – семья, которой у меня никогда не было. Помни об этом, Саша.

Тогда, в комнате, спросила – люблю ли тебя.

До одержимости – которую скрываю, словно самый страшный грех.

Это мое последнее письмо тебе.

Я возвращаюсь через неделю.

Навечно преданный тебе Азаров.

Я провела пальцами по буквам, которые пронзали сердце тысячей стрел. Запрокинув голову, чтобы не дать пролиться слезам, отшвырнула от себя ненавистную, но желанную бумагу в камин – пламя сожрало письмо за считаные секунды. Я вышла из комнаты и пробралась в конюшню, где с радостным ржанием встретил Нарсиль – белоснежного окраса конь, которого подарил Азаров на семнадцатилетие. Достала из кармана яблоко и протянула скакуну, начав поглаживать между глаз и по гриве, успокаивая животное. На улице стояла глубокая ночь, так что отец или мать не схватятся, разве что Антонина разболтает, что видела меня, выходящую из комнаты.

Дождавшись, когда Нарсиль прожует яблоко, открыла загон и вывела его из стойла. Ловким движением запрыгнула на спину без седла и несильно ударила пару раз по бокам, задавая ритм. Скакун побежал рысью в сторону леса, скрываясь среди массивных деревьев. Лишь когда конь взял разбег, я крепко прижалась к его шее, зарывшись носом в гриву, пахнущую соломой и мылом, и позволила разреветься в голос.

Не знаю, что затронуло душу больше – признание Азарова или то, что он так и не понял, какую боль причинил своим уездом тогда.

Прошел год с момента уезда из родных стен.

Сплюнув кровь на землю, три раза постучался и вымученно улыбнулся, встретив на пороге Антонину. Женщина прижала ко рту ладонь, чтобы не закричать. Возвращался из Смоленской области верхом на лошади, мне не повезло – один очаг, который пропустил, решил напасть и напитаться плотью путника.

Семеро на одного, благо крови, которая пролилась на грешные земли, хватило, чтобы призвать собственных сущностей, но одному дикому удалось напасть со спины. Разорванная в клочья рубашка, которую пришлось выкинуть по дороге, едва ли уцелевшие штаны и множество глубоких ссадин на теле, которые наверняка заживут неровными шрамами…

– Тебя что, бесы драли? – сердито, но испуганно произнесла Антонина. Я едва ли сдержал улыбку – настолько прозаично и реально звучало данное высказывание.

– Разбойники напали по дороге. Классика жанра – нужны были деньги.

– Которых ты с собой не носишь, – с упреком произнесла прислуга и, спохватившись, отошла в сторону, пропуская внутрь.

– Не вижу смысла в этих железках и бумажках. Всегда можно договориться, а если не получится – заставить. К тому же все, что брал с собой, я потратил.