Книга Призрачная империя, страница 129 – Рина Харос

Не давая времени на раздумья, я обхватила рубашку конюха руками и потянула, утаскивая за собой на сено. Когда коснулась его лопатками, часть впилась в кожу, вызывая неприятные ощущения. Илья навис сверху, не прерывая поцелуя и прикрыв глаза, мои же были широко распахнуты. Умело извернувшись, я оказалась сверху на бедрах мужчины, начав стягивать с него штаны. Он попытался остановить, хватаясь за руки, но я оказывалась проворнее. Мгновение – и возбужденный член Ильи подрагивал передо мной, смазка стекала с головки, напитывая плоть. Я обхватила его ладонью и, удерживая, навела на влагалище, немного присев. Шикнула от боли, когда почувствовала, как член проникает внутрь и скользит по внутренним стенкам. Конюх то ли всхлипнул, то ли вскрикнул, но не стал сопротивляться, только запрокинул голову назад, сжав пальцами мои бедра. Слезы выступили на глазах не то от позора, не то от неудобства. Я слышала, как занималась любовью прислуга ночью около дома – стоны женщины напоминали песнь, когда же мне хотелось кричать и выть, как раненому животному.

Женщина. Близость.

Эти слова вбивались в голову тупыми ржавыми гвоздями. Порой женская месть бывает глупа и бессмысленна. Слезы текли по лицу, отчего пришлось запрокинуть голову назад, чтобы капли не попали на грудь Ильи. Я села на всю длину члена и испытала жгучую боль, запах крови ударил в нос, отчего меня едва ли не вывернуло, но нашла в себе силы и, сквозь унижения и неприятные ощущения, начала двигаться, стараясь не думать о том, что сейчас происходило.

Я надеялась, что отмщение подарит хоть какую-то радость, но она втоптала меня в грязь, из которой не будет спасения. Илья пару раз дернул бедрами, схватил за талию и приподнял, кончив на живот. Я сжалась комком на сене, отвернувшись от мужчины, и, закрыв глаза, тихо плакала. Низ живота горел, влагалище ломило от боли, но он не должен был видеть моего унижения. Илья приподнялся на локтях и поцеловал в лопатку, приобняв.

– С тобой все хорошо?

Я смогла только кивнуть. Мы лежали так минут десять, пока слезы не перестали течь, а осознание совершенного не достигло разума.

Домой мы шли в тишине. Илья попытался поцеловать, но я уклонилась, сказав, что мне нужно побыть одной. Он понимающе кивнул.

Я не помнила, как оказалась в своей комнате. Оля сидела на кровати и нервно заламывала пальцы. Увидев меня, она подорвалась, но ее взгляд остановился на кровавом следе на подоле платья.

– Сашенька… он тебя бил?! – словно кошка, зашипела княжна и обняла так крепко, что едва не треснули ребра.

Я мотнула головой и разревелась на плече Оли, больше не сдерживаясь. Она замерла, а потом выдохнула, все поняв без слов. Княжна помогла мне умыться, переодеться и всю ночь проспала со мной, переплетая пальцы. Я была благодарна ей, что не пришлось выслушивать о том, какая я дура, или того хуже – видеть в глазах сожаление.

Оля помогала всем, чем могла. Просто была рядом, и этого было достаточно.

Сощурив глаза, закурил сигарету и затянулся, чувствуя, как дым заполнял легкие. При Саше не мог курить – девушка выкидывала самокрутку моментально. Но сейчас, находясь за сотни километров от Москвы, я сидел среди деревьев и затягивался, словно в последний раз. Руки, вымазанные кровью бесов, окрашивали кожу до локтя смоляной жидкостью, напоминающей гудрон. Оказалось, убивать тварей легко: проткни лоб острой палкой, а потом вырви сердце и скорми кикиморе – маленькой, сморщенной, скрюченной, безобразной, неряшливой, одетой в лохмотья старушке.