Книга Призрачная империя, страница 39 – Рина Харос

– Отец, мне кажется, ты немного преувеличиваешь. Тот мальчик, который утонул в пруду, страдал падучей – он просто не смог справиться с приступом, упал в воду и захлебнулся.

– Предположим… А что насчет висельников? Как мальчики шести-десяти лет сумели залезть в петлю, которую вряд ли могли сотворить сами?

– Ты же знаешь…

– Что я знаю, Андрей? Продолжай, – почти что прорычал отец, выпрямившись и стукнув кулаком по столу с такой силой, что заскрипели деревянные ножки.

– Что дети, которые попадают в Пустошнский пансионат, были замешаны в поклонении Сатане. В их душах зародилось семя отступничества, и Бог покарал их, не желая распространять зло на земле.

– Какой же бред ты несешь…

– Я говорю то, что слышал в селении, слухи не появляются из пустоты – что-то дало толчок к зарождению. Не все, конечно, может быть правдиво, но нужно выискивать зерно здравого смысла в любых словах. К тому же… Гриша, как и те дети, рожден под дьявольской звездой – не может запомнить молитву, даже самую простую, не умеет должным образом молиться и зажигать свечи в церкви. Он…

– Достаточно. – Отец устало потер переносицу и встал со стула, направившись в свою комнату.

– Помни, что за его обучение платим не мы, а нам. Чем дольше Гриша пробудет в пансионате, тем больше мы сможем накопить и улучшить свою жизнь. Ты сможешь купить амбар, о котором столько лет мечтал, и гнать самогон на продажу, матери – шубу, пристроишь детей в учебное заведение. Вдруг кто-то из нас сможет достигнуть высот и выдернуть семью из нищеты.

Отец остановился и, не оборачиваясь, кинул через плечо:

– Как бы ни были сладки твои речи, Андрей, но Гриша – мой сын, которого пришлось продать, как скот. Надеюсь, это того стоило.

– Стоило, отец. Поверь. Каждая жертва рано или поздно окупается и дарует новое начало.

– Во имя Отца, Сына и Святого Духа.

– Во имя Отца, Сына и Святого Духа, – вторил я словам отца и наконец-то выдохнул, когда он скрылся в комнате, а спустя десять минут по избе прокатился раскатистый храп. Откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди и всмотрелся в окно, за которым бушевала непогода – снег валил крупными хлопьями, застилая все вокруг и окрашивая в белоснежные тона. Если в ночь природа дала передышку, то теперь будто сорвала все оковы, что сдерживали ее. Зима брала бразды правления в свои морозные руки.

В голове непроизвольно мелькнула мысль о том, как там Гриша, но я моментально отмел ее – ни к чему давать слабину и разрывать сердце на куски, зная, что все это ради благой цели, исход которой уже был предрешен.

Я встал из-за стола и решил встретить мать и сестер с рынка, желая заслужить похвалу. Накинув тулуп и надев влажные валенки, вышел из избы и побрел навстречу домочадцам, не догадываясь, что возмездие уже затаилось за углом.

Я не смог сдержать зевка – натягивая черные штаны и рубашку, пытался разомкнуть глаза, но все было тщетно. Детский организм не справлялся с желанием повалиться на кровать, накрыться одеялом и доспать еще часа три, чтобы не чувствовать себя ходячим упырем. Спотыкаясь, я подошел к железному тазу, где вода была схожа с родниковой – холодная, пробирающая до костей, и это несмотря на то, что в комнате стояла духота: в монастыре начинали рано топить огромные печи, от которых тепло расходилось по всем комнатам, не позволяя прислужникам замерзнуть ночью.