Книга Призрачная империя, страница 75 – Рина Харос

– Хорошо, – сдался отец и мотнул головой, будто пробудился ото сна, – я отзову прислугу, а ты пока сходи позавтракай.

Азаров благодарно кивнул головой, резко развернулся и чуть не споткнулся о край ковра, когда увидел меня, сидящую около двери и невинно хлопающую глазами. Платье мое местами помялось, а на подушечках пальцев наверняка останутся занозы от плохо обработанной древесины, из которой была сделана дверь.

Григорий кашлянул и многозначительно поднял брови, давая понять, чтобы я быстрее вставала с пола. Я резко вскочила, пригладила безвозвратно испорченное платье и выпрямила спину, как полагается благовоспитанной девочке. Мужчина вышел из кабинета, усмехнулся и протянул покрытую шрамами ладонь, за которую я ухватилась, как за спасательный круг. Азаров вел меня многочисленными коридорами и поворотами в полном молчании, пока мы не оказались на кухне для прислуги. Женщины всех возрастов ахнули и попытались отогнать Григория прочь, обещая, что они принесут все необходимое в его комнату. Мужчина продолжал упорно молчать, накладывая на поднос еды и ставя две чашки чая. Я стояла около двери, стараясь слиться со стеной.

Наконец-то Азаров закончил все приготовления и кивнул головой, показывая, чтобы я шла в его комнату. Мы преодолели расстояние за считаные минуты. Григорий ногой распахнул дверь и дождался, когда я войду и усядусь на кровать. Дверь он предусмотрительно оставил открытой, чтобы не вызвать пересуды, – проходящий по коридору мог видеть, как мы ели яичницу и жареную колбасу, запивая все это травяным чаем.

Мужчина закидывал еду и проглатывал, почти что не жуя. За столько лет, проведенных вместе, я прекрасно знала такое состояние – волнение, перерастающее в ненависть и злость. Но не могла смолчать, тихо спросив:

– Ты правда можешь от меня уехать?

Азаров склонил голову, тяжело выдохнул и посмотрел на меня исподлобья, сглотнув кусок хлеба.

– Думаешь, я когда-либо смогу добровольно оставить тебя?

– Воспитанные люди не отвечают вопросом на вопрос.

Уголок рта Азарова дрогнул, и мужчина усмехнулся, скрепив ладони в замок.

– Не уеду, если того не будут требовать серьезные обстоятельства.

Я серьезно кивнула, почувствовав себя взрослой женщиной, – не раз видела, как мать или придворные дамы использовали этот жест, когда безмолвно хотели согласиться с мнением собеседника.

– Гриша…

– Да?

– Ты меня любишь?

Он молчал, а затем безэмоционально произнес:

– Доедай свой завтрак, Александра.

Девушке было очень холодно, ее светлая кожа покрылась мурашками, на глаза падали первые снежинки, а некогда желтый лиственный ковер теперь напоминал белоснежную скатерть, созданную природой. Она вдохнула морозный воздух, как несколько столетий назад, перед тем как покинуть эти земли и навсегда стать блуждающей душой, ищущей освобождения от оков любви. Она вновь могла дышать, как в тот день, когда испугала мальчишку. Ей хватило сил на это…

Призрак восстал из могилы, с грустью посмотрел на обглоданные червями кости, истлевшие волосы и широко распахнутый рот, будто покойница кричала, пытаясь выбраться из заточения в деревянном гробу. Она перевела взгляд на торчащий из живота нож и всхлипнула, что сделало ее схожей с земной девушкой. Но вместо слез лилась кровь, капающая на снег и окрашивающая его в алый оттенок смерти. Этот нож – ее воспоминание, за которое она хваталась с горестным отчаянием и не могла забыть, как бы ни старалась.