Книга Проклятие Персефоны, страница 66 – Рина Харос

Тишину разорвал яростный дикий вопль:

– Девочка, моя доченька, мое сокровище, она не могла выжить, я понимаю это… Ты, моя сестра, заняла ее место в моей утробе. Я догадывалась… догадывалась все это время, поэтому вырастила тебя как собственную дочь. Помнишь, как пришла к тебе в чаще леса, чтобы подарить талисман… Тогда я хотела окружить тебя теплом, любовью и заботой. Но и это счастье было недолговечным. Твой отец, работая в поле, подхватил хворь, которая унесла его за несколько недель. Обезумев от горя и обиды, все больше замыкаясь в себе и оплакивая потерю возлюбленного, я перестала заботиться о тебе, не дарила любовь, как прежде… Знала, что это она, Персефона, забрала мою малышку. Она дала нам с мужем пять лет. Ни больше, ни меньше. Я была настолько глупа и наивна, что поверила ее словам.

Брид подняла голову и посмотрела на меня глазами, полными слез и горечи. Я выжидающе сидела около нее и ждала продолжения, но сестра упрямо молчала. Спустя мгновение осторожно прикоснулась к ее руке и слегка сжала, давая понять, что я рядом. Судорожно вздохнув, Брид спросила:

– Почему… почему ты убила мое дитя, не дав ему возможности родиться? – вновь заговорила (может, зашептала) сестра, впав в воспоминания и, казалось, совсем забыв про наш разговор. Что-то творилось с ее разумом, отчего он угасал с каждым словом, фразой, мыслью все сильнее.

– Брид, я не убивала ее, ты же знаешь, что это не я… – Слова не шли на ум, с губ срывались лишь обрывки фраз, и только сейчас я ощутила, что виновата перед сестрой, что должна была сказать ей правду. – Девочка была уже мертва, когда я заняла ее тело. Она оказалась слишком слаба для этого жестокого мира. Это Персефона…

Кинув быстрый взгляд на сестру, я увидела, что она сидит и смотрит прямо перед собой, прикусив губу, стараясь не заплакать. В глубине души догадывалась, что она знала о судьбе своего кровного ребенка: Персефона не прощает вольностей.

Внезапно Брид заговорила:

– Когда почувствовала, что мой час близок, я оказалась заперта в собственном теле, сгорая и сходя с ума от горя. Персефона умерла, рассыпалась в прах, будто ее никогда не было, но она успела назначить преемницу, но кто она – не знала. Я не могла обратиться за помощью, не могла обрести покой, мой рассудок затуманивался изо дня в день все больше и больше. Но пришла она.

Считай, это мой последний акт милосердия.

– Это была она, преемница Богини, которую Персефона успела сделать Королевой. Что-то насторожило меня: она не была чистокровной сиреной, ее заставили переродиться, но, несмотря на всю ту боль, которая читалась в ее глазах, она искренне желала мне уйти на заслуженный покой. Я пошла за новой Королевой, она помогла мне избавиться от наваждения и вновь сделала той, кем я была, вернула к истокам…

Сама того не заметив, я тихо всхлипнула и, вытерев слезы ладонью, крепко прижалась к телу сестры, ощущая ее тепло, такое родное и любимое. Брид аккуратно выбралась из объятий и, обхватив своими ладонями мои, заулыбалась.

– Я счастлива быть там, где сейчас, в Междомирье. Возможно, мои тело и душа снова возродятся, но я хочу, чтобы ты знала, – ты самое дорогое сокровище в моей жизни. Ты – моя кровь. Ты – сестра, ставшая мне дочерью. Никогда не отрекайся от своего внутреннего зверя: однажды человечность сломается там, где истинная сущность сможет выжить. Стань той, кем мечтаешь. Мне искренне жаль, что я заставила тебя страдать, когда должна была оберегать от внешнего мира и опасностей, которые таились здесь на каждом шагу. Должна была научить тебя выживать среди людей. Ты покинула меня в двенадцать лет и познала, что это такое – приемная семья. Но я благодарна мужчине, приютившему тебя, он вырастил тебя такой, какая ты есть. И Уильяму, который всегда был рядом.