Книга Сиа, страница 48 – Анюта Соколова

— Ай-Нуа?

— Сиа, у которой украли сердце. Она была очень мудрой и хорошо говорила по-хитарски.

Рекре отвернулся и какое-то время делал вид, что разглядывает однообразные дома-коробки фабричных районов. Проспект стал шире, автомобилей прибавилось.

— Слушайте, Ай-Руж, вернёмся к именам, — капитан прищурился. — Мальчик получает имя отца, девочка — имя матери. А если в семье родятся два мальчика или две девочки? Что тогда? Два одинаковых имени?

— Так не происходит.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда, — насмешливо подтвердила я. — Сиа контролируют пол будущего ребёнка, как и количество детей. Вы всё-таки не читали статистику в Амьере.

— Не успел, — Рекре помрачнел. — Теперь, подозреваю, и не прочитаю. Ай-Руж, вы верите в то, что мы сможем что-либо изменить? Два человека?

— Смог же один человек всё испортить.

— Не отшучивайтесь, — угрюмо сказал он. — Я вижу мир на пороге войны, в которой у людей нет шансов. Мы допустили огромную ошибку только потому, что приняли доброту за слабость. Решили, что раз иномиряне слабы и бесполезны, их можно безнаказанно уничтожить.

— Типичная наша черта, — ухмыльнулась я. — Люди с одинаковым усердием уничтожают и тех, кто их превосходит, и тех, кто в их понимании ничтожен. Убивают китов и давят букашек.

— Наша? — выхватил слово он. — Вы считаете себя человеком?

Я не успела ответить: пришлось резко снизить скорость. Прямо перед нами две машины жандармерии встали поперёк дороги, ещё две перегородили обочины. Мелькнула мысль, включить задний ход и резко развернуться, но плотный поток автомобилей не дал мне такой возможности. Сзади раздались гудки, визг тормозов и отчаянная ругань.

— Мьессы Рекре и Айруж, выйдите из машины! — проорал кто-то в рупор.

— Как интересно, — пробормотал капитан. — Они нас не видят, солнце светит сзади.

— Но знают, на чём мы едем, — я заглушила двигатель. — Мне очень жаль, Рекре.

— Нет, не может быть, — он стиснул зубы. — Нет, наверняка, есть какое-то другое объяснение…

В уме я подсчитывала время. Мы выехали в половине второго, часы показывали восемь минут третьего. Слишком быстро. Даже если тут же помчаться телеграфировать, не уложишься.

— Отделение жандармерии через три дома, — глухо сказал Рекре. — Прости, Ай-Руж.

— Выйти из машины, руки держать на виду! — надрывался противный гнусавый голос. — При любом шаге в сторону мы будем стрелять!

Ключ я оставила в замке зажигания, деньги из кармана спрятала под сиденьем. Лишние вопросы — откуда? — ни к чему. Переглянулась с капитаном.

— Идём, — сказал Рекре.

Он резко изменился, стал собранным и спокойным внешне. Над его головой кружился вихрь бирюзовых, красных, коричневых и лиловых оттенков. Стыд, злость, досада и презрение. Мы вышли одновременно.

— Не стреляйте! — крикнул капитан. — У нас нет оружия, и мы не собираемся сопротивляться.

— Это не поможет, если отдан приказ застрелить нас при задержании, — усмехнулась я.

— Тебе не страшно? — неожиданно спросил он.

— Страшно мне было четыре года назад, когда меня предал близкий человек, — я следила за бегущими к нам жандармами. — Как тебя сейчас. А нас с тобой просто убьют.

Руки мне заломили за спиной, щёлкнул замок наручников.

— Поосторожнее! — рявкнул Рекре. — Мьесса — целитель!

Кажется, ему врезали локтем в солнечное сплетение — любимая реакция жандармов на протест. Обернуться не позволили вцепившиеся в меня пальцы, я слышала лишь сдавленный свистящий выдох.