Книга Самая высшая власть, страница 37 – Анюта Соколова

– Занятой человек был господин Алонио. Свободного времени – два часа поздним вечером и час рано утром, – замечает Алан. – И ты посмотри, как интересно! На сегодня у него назначена встреча с журналистами всех ведущих газет, после чего в шесть – внеочередное заседание Высшего Собрания. Прекрасно! Подготовился, мерзавец!

– А что у него запланировано на завтра?

– Завтра понтифик собирался работать до трёх, затем посетить храмы Лу́ра и проверить отчётность.

– И никакой церемонии закладки храма в Аури?

– Никакой.

Алан отрывает взгляд от экрана:

– Церемония обязательно состоится, Лин. Не напрасно же Кериз два месяца отбирал лучших представителей семи видов магии! Идея-то замечательная, пусть её и выдвинули для прикрытия гадких замыслов. Любая энергия – дар Всевышнего. В умении договариваться с живыми организмами не больше демонического, чем в создании плазмы для пульсара или вызове урагана. Магия – обыкновенное орудие в наших руках, как нож, которым убили понтифика. Возможно, им резали овощи для салата или хлеб к обеду. Так и магия сама по себе ни злая, ни добрая: это мы применяем её на благо или во зло.

– Но в то же время безобидные заклинания Порядка – это переделка кошмарного арсенала природников, – возражаю я. – Ты произнесёшь формулу и почистишь одежду, я этой же формулой превращу тебя в монстра. Ты подновишь вещь, я изменю её структуру. Ты уберёшь пыль в квартире, я…

– Я понял, Лин, – останавливает меня Алан. – Но за сорок три года ты никого не превратила и не деструктурировала. Почему?

– Как – почему?.. – теряюсь я. – Нельзя!

– Почему? – настаивает Алан. – Ты боишься нарушить закон? Сесть в тюрьму, как патер Керин?

– Нет, – протестую я, – не в этом дело. Просто это… плохо.

Детское слово вылетает само собой, но Алан расцветает:

– Вот, Лин! У тебя – да и вообще любого нормального человека! – существует внутренний ограничитель. Понятия о хорошем и плохом. Поэтому ты преобразовываешь растения, а не людей.

Тонкий писк второго визора извещает о том, что заклинание справилось со своей работой. Заглянуть в святая святых Алонио чрезвычайно любопытно, мы опять усаживаемся вдвоём в одно кресло, только на этот раз я устраиваюсь на широком мягком подлокотнике.

– Наш понтифик – любитель древней истории, – Алан методично раскрывает папки. – Сплошные старинные рукописи.

Он хмурится:

– Эту я уже видел. Закрытый государственный архив, допуск с разрешения Совета Магов. Дневник учёного, создавшего вивернов.

Я подаюсь вперёд. Качество снимков прекрасное, учёный дотошно фиксировал каждый свой шаг. Подопытные люди в клетках постепенно меняются – перестраивается скелет, вытягиваются головы, безобразные горбы на спинах превращаются в крылья, ногти трансформируются в загнутые когти… Но гораздо страшнее смотреть, как в глазах жертв постепенно гаснет разум. К концу испытаний это настоящие чудовища, однако до современных вивернов они не дотягивают ни размерами, ни агрессией. Следующий шаг – огненное дыхание. Перестройка внутренних органов, неизбежные ошибки, погибающие в мучениях образцы, взорванные, выжженные изнутри.

– Всевышний, какое же изуверство, – шепчет Алан. – Второй раз смотрю, а мороз по коже. Лин, там дальше ещё годы экспериментов. Выведение самопроизводящихся особей, увеличение размеров втрое, преобразование кожи в броню и тому подобное.