Книга Самая высшая власть, страница 34 – Анюта Соколова

– И своему личному помощнику?

Красивые губы патера скептически изгибаются:

– Никос – старательный мальчик, талантливый, но чересчур наивный. Как все дети, он делит мир на свет и тьму, и ложь во благо для него в первую очередь ложь. Страшный грех.

– Разве это не так?

– Когда успокаивают несмышлёное дитя, ему не говорят болезненную правду, – снисходительно поясняет патер. – Правда в этом случае вредна, а порой и опасна. Никос этого не понимает: он из тех людей, что в любых обстоятельствах идут прямо и не ищут обходных путей. Неуживчивый характер, неудобный.

– То есть неудобный для вас?

– О, я не о себе. Я способен мирно существовать с нэкром, господин Эрол, при условии, конечно, что его станут хорошо кормить и держать в клетке.

– Тогда кого вы имеете в виду? Алонио или его любовницу?

– Вы, верно, не знаете, – патер опускает ресницы якобы смущённо. – Прежде чем стать духовной дочерью понтифика, госпожа Милея была невестой его помощника. Она приходила в гости к Никосу, заинтересовалась Священным Заветом и начала допоздна засиживаться с Алонио за беседами о Всевышнем и истинной вере. Беседовали они так, беседовали, и добеседовались до того, что однажды госпожа Милея осталась ночевать в постели понтифика. С того дня Никос сказал ей едва ли пару слов.

– Ничего себе! – вырывается у Алана. – И вы ещё называете Никоса неуживчивым?! Алонио соблазнил его девушку, а он всего-навсего перестал с ней разговаривать? Лично я по-простому набил бы наставнику морду!

– Не забывайте: мы лица духовные, – патер кротко складывает ладони. – То, что позволительно другим, у нас не принято.

– Зато, как я погляжу, невест уводить принято, – негодует Алан. – И бессовестно пользоваться преимуществами своего положения.

– Господин Эрол, Милея сама сделала выбор. Не под заклинанием Подчинения, единственно по зову сердца. Благость Алонио она предпочла юношескому максимализму.

– Опыт она предпочла, не хочу уточнять в чём, смазливую физиономию и красивые слова. Ладно, Всевышний ей судья, – говорить патеру о смерти Милеи Алан явно не собирается. – Расскажите мне лучше о Лиаре. Кто она такая, сколько прожила в особняке, следует ли её подозревать.

– Лиара Мио́ш, стихийник седьмого уровня, из тех, что с трудом строят порталы. Родом, дай Всевышний памяти, из Мефиса, вроде у неё там родня. Они с Алонио прожили вместе двести девяносто девять лет. Лиара шутила, что ещё год – и юбилей. А вместо юбилея Алонио приказал ей освободить спальню для новой любовницы.

В голос патера просачивается злорадство.

– Видная была девица. Не чета Милее. Нос задирала высоко, считала себя практически женой. Не ожидала, что Алонио променяет её на блёклую бытовичку. Но гордая – едва узнала, молча отправилась собирать свои вещи. За столько лет много вещей накопилось, пришлось службу доставки вызывать. Никос сунулся помочь, она глазами сверкнула – не лезь, мол, и ушла.

– Госпожа Миош могла затаить обиду? Отомстить?

– Обиду – вполне, а отомстить – сильно сомневаюсь. Та же порода, что и у Никоса: всё в лоб, пульсара за спиной не прячут. Высказаться в лицо могут, а заглазно не хулят. Хотя измена невесты сильно повлияла на Никоса, от его былого благоговения перед наставником не осталось и следа. До этого он слепо верил любому слову Алонио, после начал искать подвох в каждой фразе.