Книга Самая высшая власть, страница 31 – Анюта Соколова

– Почему?

– Всё те же ум и опыт. Они не позволили бы рисковать уже имеющимся благополучием ни за какие эфемерные блага Небесные. Видимо, в этом и заключалась вина брата Керина – отказ от непосредственного участия. Алонио пришлось посвятить в свой план кого-то третьего – исполнителя. Здесь у меня провал в рассуждениях. Сложно представить, что провокация заключалась в жестоком убийстве понтифика, совершённом якобы природниками.

– Следы природной магии не подделаешь. Любой природник обнаружит фальшивку.

– Да, к тому же вряд ли Алонио планировал пожертвовать собой. Люди, которые допускают жертвы во имя идеи, обычно никогда не имеют в виду себя. Но что-то пошло не так. Или исполнитель перестарался, или вмешался непредвиденный фактор. Вместо чего-то безопасного Алонио истёк кровью.

Алан замедляет шаг.

– И тут появляется мысль: как много было известно Керину? О смерти Алонио он пока не знает. Если мы притворимся, что план понтифика идёт по плану, прости за каламбур, то не выложит ли нам секретарь хотя бы часть правды?

– Для этого неплохо бы знать план Алонио в деталях.

– Будем говорить намёками и многозначительно обрывать фразы, – Алан дёргает себя за косу.

Туевая аллея выводит нас на площадь перед парадным входом в храм. Древнейшему храму Кериза более восьми тысяч лет, его построили задолго до войны, уничтожившей всех носителей моего дара. В те времена миром правили природные маги, и из семи белоснежных шпилей один заметно выше остальных. Именно на нём изображена раскрытая ладонь, из которой растёт цветок.

– Алан! – толкаю его в бок. – Посмотри! Это же не стебель, а цифра один!

– Ага! – он присвистывает. – Природная магия, основа основ. Тогда на остальных шпилях тоже должны быть цифры.

Цифры есть – искусно замаскированные. Двойка проглядывает из щита универсала, тройка извивается вместе с ураганом стихийника, четвёрка сверкает молнией в грозе погодников, пятёрка вложена в руку бытового мага, шестёрка сияет в пульсаре боевика. Последняя, семёрка, складывается из крыла белой птицы благословления служителей Всевышнего.

– Шесть энергий вокруг самой могущественной, – подытоживает Алан. – Алонио не придумал идею храма Семи Стихий: он вынужденно глядел на неё по дороге на службу. Право, даже жаль беднягу. Так ненавидеть природников и каждый день видеть доказательство их превосходства.

– В других храмах Кериза все шпили одинаковой высоты и замаскированных символов на них нет.

– Прочие храмы построили гораздо позднее. Странно, что седьмой шпиль не снесли, а всего лишь уровняли с остальными.

– Действительно странно, – вторю я.

Мы смотрим друг на друга и смеёмся.

– Это слово – девиз сегодняшнего дня, – замечает Алан. – А ещё я постоянно ругаю себя за то, что чудовищное убийство понтифика не вызвало во мне сострадания. Слишком оно постановочное, что ли. Как в визокартине, когда ты знаешь, что кровь бутафорская и твари ненастоящие. Да и не получается сочувствовать патеру, настолько слабому в вере, что им завладела Бездна. Смерть этой девочки, Милеи, намного трагичнее.

– Неважно, был Алонио одержим демонами или нет. Как любого другого человека, его защищали законы Кериза. В нашем мире никого нельзя убить безнаказанно.

– Не спорю, – бирюзовый взгляд становится серьёзным. – Знаешь, ты очень похожа на Кая. И я не про внешность. Он тоже постоянно повторяет, что долг выше личного. Жаль, что ты сейчас в облике Шеус… Хотя, кажется, именно этого мне и не хватало – посмотреть на тебя не глазами.