Книга Ее имя ярость, страница 102 – Эмили Варга

Касильдо уставился на меня, разинув рот:

– Но у меня нет семьи.

– Но ведь это неправда, так ведь? – Мой голос был обманчиво мягким.

Я шагнула ближе. Касильдо нахмурился, когда, прищурившись, посмотрел на меня.

– У тебя есть дочь. Она может занять твое место. Закон признает ее кровь взамен твоей. – Мои слова были чуть громче шепота.

Касильдо отшатнулся и схватился за грудь. Мне хотелось смеяться от иронии судьбы: в этом городе детей каждый день отправляли в трудовые лагеря – сирот, тех, кто зарабатывал, будучи карманниками и мошенниками. Но отправить туда ребенка богатого торговца – это было неслыханно. Это шокировало. Когда я попала в тюрьму, никто и слова не сказал. Кроме моего отца.

Я позволю Касильдо сделать со своей дочерью то, что он сделал со мной.

– Таков закон, – повторила я. – Ты можешь отправить отбывать наказание кого-нибудь другого. Это твой выбор: либо ты, либо твой ребенок.

Я видела, как напряженно он думает, прищурив глаза. То, что он сразу не отмел эту идею, наполняло меня торжеством. Словно в подтверждение моих слов, появилась Нур с его дочерью, которую подняли с постели на севере города, – маленькой девочкой с милым личиком и темными волосами, прижимавшей к груди маленькую куклу. Лучшей мученицы и представить было нельзя. Женщина, которая забирала ее из школы, тоже была здесь; когда она, рыдая, бросилась к девочке, солдаты Дарбарана удержали ее. Касильдо выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Он переводил взгляд с маленькой девочки на меня.

– Ладно, – выплюнул он, не глядя на свою дочь. – Заберите ее вместо меня.

Я тихо выдохнула. Вокруг меня послышался ропот. Он сделал это. Он действительно выбрал себя. В итоге он решил не спасать даже собственную дочь.

Женщина с изумрудной дупаттой закричала.

– Баба? – Голос его дочери был умоляющим и мягким.

Нур бросила на меня взгляд, но я не смотрела на нее. Я крепко сжала кулаки и пожелала, чтобы сталь в моем сердце сохранилась для осуществления следующей части. Если я буду слишком пристально смотреть на эту маленькую девочку, если вспомню свою собственную травму, вызванную арестом, когда я чувствовала себя такой одинокой, что могла бы разорваться надвое, тогда я не смогу сделать то, что нужно.

Эта девочка только что увидела, как тот, кого она любила, предал ее и бросил из-за собственной жадности. Этот урок ей лучше усвоить сейчас.

– Трус всегда остается трусом, – пробормотала я, в основном для себя, но Касильдо услышал меня.

Он поднял взгляд и прищурился. Я улыбнулась ему, показав зубы.

– Что ты только что сказала?

– Ты готов отправить собственную дочь в трудовой лагерь за преступление, которое совершил сам? Приговорить ребенка к тюремному заключению? – На этот раз мой голос разнесся над толпой, вокруг нас начали собираться люди.

– А было бы лучше, лишись ребенок отца? – прошипел он. – Я смогу вытащить ее, как только поговорю с императором.

– У тебя что, совсем нет чести? – крикнул кто-то.

Касильдо огляделся вокруг, его глаза расширились. Казалось, он только сейчас заметил толпу, которая собралась вокруг него. Разъяренная, настроенная на протест толпа начала напирать на нас. Площадь наполнилась свистом и криками. Толпа обратилась против Касильдо.

– Подождите! – слабым голосом крикнул он разъяренной толпе. – Подождите, я не имел в виду…