Книга Ее имя ярость, страница 57 – Эмили Варга

Я расставила ноги чуть шире, твердо упершись ими в землю. Боевая стойка. Нур слегка толкнула меня плечом и покачала головой, ее губы сжались в тонкую линию. Очевидно, она поняла, что я была готова послать все наши планы к черту и совершить убийство прямо здесь, посреди зала Касильдо. Я бросила на нее ядовитый взгляд, но руку с кинжала убрала.

Она была права. Я не должна была терять голову сейчас, учитывая весь проделанный нами путь. Я сцепила пальцы, сделав мысленную заметку спросить Нур о странной черной вене, извивающейся по моей руке. Но это не отвлечет нас от того, ради чего мы сюда пришли.

Месть. Звук все того же шепота пронзил меня насквозь. Но я уже не могла понять, принадлежал он мне или был чьим-то еще. Мой отец заслуживал большего возмездия, чем перерезанное горло Касильдо. Я глубоко вздохнула и почувствовала, как гнев покидает меня, сменяясь решимостью.

Мы вошли в большую комнату, освещенную множеством факелов, прикрепленных к каменной стене. Нас окружали стеклянные витрины, украшенные золотой филигранью, их содержимое поблескивало в мерцающем свете. Витрины были заполнены не произведениями искусства, а оружием. Мечами. Кинжалами. Ножами всех видов. Это было пристанище фехтовальщика.

Я переводила взгляд с одной витрины на другую, при виде такой великолепной коллекции клинков почти забыв, что я здесь делаю. Я стояла перед большим стеллажом, заполненным саифами^[21]с прямыми клинками, и их рукояти с замысловатыми насечками поблескивали в свете факелов. Затем мой взгляд упал на витрину с саблями, их слегка изогнутые стальные лезвия так и манили взять их в руки. Повсюду вокруг меня были украшенные драгоценными камнями кинжалы, изогнутые хопеши^[22], странно изогнутые тальвары, обшитые золотой тесьмой кирпаны^[23] – ножей, мечей и кинжалов было столько, что я могла бы сразить сотни своих врагов, если бы захотела. При виде их количества я восхищенно выдохнула.

А затем, когда я повернула голову к стене в конце комнаты, у меня перехватило дыхание. На меня смотрели мечи, с которыми я была знакома, мечи, которые я знала лучше, чем свои собственные руки. Все пространство от пола до потолка занимали клинки всех типов и конструкций, но у всех была одна общая черта – их изготовил один и тот же мастер.

У Касильдо целая стена была заставлена оружием, которое он украл у моего отца. Я невольно сделала шаг вперед, будто приближалась к Бабе, а он все еще был жив, дышал и улыбался прямо передо мной. Все это было делом его жизни. И оно находилось в доме человека, который его убил. Мое сердце бешено колотилось, и я с силой прижала руку к груди, как будто могла вырвать его, как будто могла остановить гнев и печаль, готовые вот-вот овладеть мной.

– Вижу, я удивил вас, сахиба. Я подумал, что вам, такому страстному любителю оружия, может понравиться моя коллекция.

– У меня нет слов, – удалось мне выдавить из себя. Я приподняла губы в попытке улыбнуться, но у меня наверняка получилась лишь искаженная гримаса.

Касильдо жестом приказал долить нам чая, и в высокий сосуд в моей руке налили еще дымящейся жидкости. На поверхности плавали засушенные лепестки роз, но даже знакомый аромат горячего кардамона и измельченных фисташек меня не успокаивал. Я крепко сжала сосуд, и, если бы дала волю бушующему во мне гневу, я могла бы разбить его на тысячу осколков. Черная лоза на моей руке стала толще и обвила ее до запястья. Я поднесла сосуд к губам – благо жидкость не разлилась – и с трудом сделала глоток обжигающего чая.