Книга Ее имя ярость, страница 81 – Эмили Варга

Я открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли у меня в горле. Перед моим мысленным взором промелькнуло лицо Бабы – воспоминание о том, как он смеялся над чем-то, что я сказала за завтраком, когда он уплетал свой халим^[30]с толстым слоем хлеба, бараньим фаршем и чечевицей – его любимое утреннее блюдо. Я не могла вспомнить наш разговор, только его громкий раскатистый смех, от которого сотрясалось все его тело. Отец был для меня всем: матерью, когда моя собственная была убита, кормильцем, продавая свои мечи ненавистному императору, когда мы нуждались в деньгах, учителем, когда я проявила способности к бою. Но прежде всего он был другом. Тем, кто сидел со мной в минуты тишины, кто смеялся со мной за завтраком, кто давал мне советы, но никогда не осуждал. Оплакивание его потери казалось недостаточным.

В повозке воцарилась напряженная тишина. Нур выглядела потрясенной.

– Дани, прос…

– Не извиняйся. – Я села прямо. – Это правда. Я не плакала. В тот момент слишком о многом нужно было подумать, слишком многое нужно было сделать. Это было бы пустой тратой слез. – Я прижала руки к бедрам и вцепилась в расшитую бисером ткань брюк с такой силой, что несколько бусин отлетели. – Когда он будет отомщен, вот тогда я и заплачу. Вот тогда я и буду горевать. Я просто надеюсь, что этот момент настанет.

Нур кивнула и перевела взгляд на дворец:

– Настанет. Сума говорил: «Птица видит зерно, но не силки». Они увидят то, что хотят увидеть. И окажутся в ловушке прежде, чем поймут это.

– И каков план?

Нур одарила меня знакомой ухмылкой и расправила плечи. Она подняла руку и стала загибать пальцы, произнося каждый пункт:

– Пока ты очаровываешь господина я-ношу-только-черное, я узнаю все, что смогу, о дворце, начальнике стражи и распорядке дня Вахида. И соберу как можно больше информации.

– Точно. – Я смахнула со своего камиза цвета индиго дорожную грязь. Рукава моего костюма были украшены вышивкой в виде цветущего лотоса, которая подчеркивала мою смуглую кожу, словно рубин – золотая оправа.

– Выглядит мило, – кивнула Нур на мой наряд.

Я улыбнулась:

– Это любимый цвет Мазина.

Нур отшатнулась в притворном шоке:

– Да ладно. Хочешь сказать, это не черный?

Я рассмеялась:

– Он носит то, что носит, потому что он на службе у императора. Но я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Я знаю его любимые цвета, блюда, о чем он думает, когда просыпается. Я знаю его.

Я выдохнула, осмысливая слова, которые слетели с моего языка, и вспоминая, как они ощущались раньше, когда я думала, что люблю его. Когда я была так уверена, что он любит меня.

– Раньше знала. Ты не представляешь, как может измениться человек. – Выражение лица Нур стало жестким. – Он предал тебя. Так что, должно быть, ему удалось тебя удивить.

Я откинулась на спинку сиденья и прикусила губу:

– Да, он предал меня. Но я выросла с ним. Я сражалась с ним.

– И все же он сдал тебя стражникам не задумываясь.

Нур произнесла это буднично, и, хотя ее слова были правдой, они все равно ощущались, будто крупная соль на свежей ножевой ране.

Я стиснула зубы:

– Ты права. Спасибо тебе, что помогаешь мне вспоминать то, чего я не вижу.

– Особенно когда дело касается Маза. – Она приподняла бровь.

Мои ногти впились в кожу ладоней.

– Трудно смотреть на вещи объективно, когда дело касается его, – признала я, хотя эти слова дались мне с трудом.