Книга Жестокая жажда, страница 70 – Анжела Монтойя

– А для вас, сеньор? У нас есть неплохой портвейн.

Отец Каролины, нахмурившись, стоял перед слегка приоткрытыми окнами, плотно задернутыми шторами.

– Звучит заманчиво. Спасибо.

Каролина с Фернандой вместе направились на кухню, их шелковые юбки одинаково покачивались.

– Где он? – прошептала Каролина.

– Не имею ни малейшего понятия. Я думала, к этому времени он уже вернется.

Во время первого визита к Монтесам Каролина не заметила в доме никаких украшений. Теперь же на стенах висело несколько картин. Она невольно замедлила шаг, когда взгляд остановился на небольшом, но замысловатом портрете. Совсем юный Лало стоял рядом с высоким и угловатым мужчиной. Фернанда, которой на вид было не больше восьми лет, сидела на скамье рядом с миловидной женщиной с самыми добрыми зелеными глазами.

– Наши родители, – пояснила Фернанда.

– Вы оба унаследовали их черты.

Она грустно улыбнулась.

– Я тоже так думаю. Брату невыносимо видеть эту картину, но я все равно ее повесила. Не могла оставить ее дома. Мне кажется, если не буду ежедневно смотреть на их лица, то однажды забуду их.

– Мне очень жаль, – произнесла Каролина.

– Мой брат видел, как их у нас забрали. – Фернанда сглотнула. – Я знаю, что он причинил людям вред. Он не говорит о той ночи, когда вернулся домой уже обращенным, но я вижу в его глазах боль. Он совершил ужасные вещи, чтобы не оставлять меня в этом мире одну, и я благодарна ему за это. – По ее щеке скатилась слеза. – Можно ли меня теперь тоже назвать монстром?

Каролина смотрела на Лало в детстве. Она думала об этом чопорном и правильном мальчишке и о том, как вся его жизнь, должно быть, перевернулась с ног на голову. И все же он так упорно боролся за то, чтобы выжить и уберечь сестру. Фернанда не монстр, как и сам Лало.

Каролина ощутила прилив разочарования. Она привыкла видеть мир в черно-белых тонах. Правильное или неправильное. Монстр или человек. Зачем Лало понадобилось добавлять цвета туда, где им не место?

Из дневника Джонатана Монро из Сантемалы

10 июня 1709 года

Я боюсь, что моя дражайшая дочь действительно потеряна для этого мира, поскольку чудовище, лежащее в ее постели, мне незнакомо. Днем и ночью она молит о человеческой крови, и я знаю, что она должна ее получить. Из отцовского сострадания я протянул ей свое запястье и позволил испить. Она не останавливалась. Я чувствовал, как меня покидали жизненные силы. Думал, что уже обречен. Только по милости святых она отпустила меня, но я все еще не оправился от этого случая. А ее жажда только растет.

Моя племянница общается с женщиной, практикующей колдовство. Она сказала, что я смогу исцелить свое тело, если выпью кровь дочери. Ведь в ней заключена сила богов. Они бессмертны. Их тела не ведают боли и не разрушаются. Поэтому те, кто связан с Текуани, почти неуязвимы. Но как мне на это решиться? Как могу я забрать что-то у своей малышки, когда она и так корчится в мучениях?

Нет. Я буду страдать, как страдает она.

Кантина оказалась просторной и, как ни странно, поразительно чистой. Совсем не похожей на подземную яму, в которую он пробрался той ночью, когда узнал о местонахождении Мариселы. «Логово» – так она назвала свою крошечную кантину. Но в названии не хватало второй части. Заведение следовало переименовать в «Логово кровопийц». Или «Логово греха». Нет, «Логово смерти». На самом деле подошло бы любое из этих названий. Люди – как обычные люди, так и обращенные – часто наведывались туда, потому что, по слухам, за закрытыми дверьми творились темные и опасные дела. И клиенты хотели принять участие в грехопадении.