Книга Тайна детской скрипки, страница 37 – Татьяна Ренсинк

— Зачем?

— Я почувствовала, что всё, как раньше, — молвила не скрывающая чувств его спутница.

Отодвинувшись чуть в сторону, Пётр недовольно покачал головой:

— Нас могли увидеть.

— Кто? Твоя супруга, которая беспрестанно следит? Что она могла увидеть, когда мы здесь и карета в пути? — удивилась Ребека. — Да и потом…. вы ведь расстались.

— У тебя всегда всё просто, — выругался он. — Я не намерен вот так вот её терять.

— За мною ты не бегал, помнится. Так вот и дал уйти, — заметила Ребека с подступившей обидой, но Пётр смотрел за окно:

— Ты сама практически сразу вышла замуж. Ты же счастлива была с ним? И теперь, после более, чем десяти лет, на что надеешься?

— Вот как говоришь теперь… Ты же сам меня предал, нашу любовь, — прослезилась Ребека. — Защищая дом Линн и её саму, начал бегать к ней и её проституткам. Ты даже не пытался меня вернуть или прощения попросить! Выходит, из нас двоих только я и любила по-настоящему?

— Мы оба совершили ошибок не мало, я напоминать всё не буду, — выдал кратко Пётр, и его собеседница кивнула, вытерев покатившуюся по щеке слезу:

— Разумеется…

Остаток пути прошёл без слов. На улице уже стемнело, когда экипаж остановился у дома. Провожая Ребеку пройти с ним, Пётр сам открыл дверь. Неуверенно прошла она в холл, а там и в столовую, куда позвал слуга, сообщив, что ужин вот-вот накрывают.

Тесть уже сидел за столом, наслаждаясь вином, и, увидев их, тут же поднялся:

— Сынок! Ты вернулся!

— Пообщаемся на французском, — сказал было Пётр, как Ребека сразу объявила:

— Ужинать не буду. Благодарю за приём, но лучше будет, если я уединиться смогу в спальне.

Не возражая, но приказав слугам подать ужин в гостевую комнату, Пётр поклонился на прощание Ребеке, и она ушла за провожающей камеристкой…

— Что за лебедь? — удивился тесть шёпотом, когда Пётр сел подле него за стол.

— Вам тоже вина? — вопросила служанка, и он с глубоким вздохом взглянул:

— Неси водку.

— Водку? Голубчик, — сел тесть рядом. — Вы ещё не говорили с Ионой, или же это именно потому, что говорили?

— Всё сразу, — выдохнул Пётр, сняв камзол и откинув его на соседний стул. — Видите ли, эта дама, что приехала со мной… Не знаю, как бы кратко поведать… Лет двенадцать назад у меня была с нею связь… Может и немного дольше… Я уж рассказывал Вам.

Подавшая водку и оставившая бутылку на столе перед ними служанка поспешила уйти, как и расставившие еду на столе слуги. Выпив по первой рюмке, тесть и Пётр снова взглянули друг на друга.

В глазах тестя было видно, что тот по-прежнему поддерживает, полон любви и добродушия, что позволило Петру ощущать себя более свободно…

— Да, с Иноной говорить будет сложно, — согласился тесть, разливая им по водке. — Но никогда не поверю, что у неё связь с тем англичанином. Она не кинется в омут с головой, любя Вас, мой дорогой.

— Вы уверены, что всё ещё любит? — усмехнулся с сомнением Пётр.

— Абсолютно! Такая любовь не проходит! — широко раскрыл глаза от уверенности тот, и они чокнулись рюмками и залпом выпили содержимое.

— А Ваша супруга? — несмело прошептал вдруг Пётр.

Тихо посмеявшись, тесть махнул рукой и стал есть:

— Не берите в голову. Она переживает за дочь и показываться не желает. Мы немного повздорили, но она, уверен, ещё всё поймёт, когда вы с Ионой вновь будете вместе.