Книга Последнее слово единорогов, страница 17 – Виолетта Орлова

– Слова мои прозвучат несколько… необычно, даже дико, но тем не менее, вопрос слишком серьезный, и я вынужден говорить об этом прежде всего остального. Дело в том, что перед нами вовсе не Четверка.

– Ты спятил? – грубо воскликнула Оделян, никогда не обладавшая достаточным тактом.

– Неужели ты… Не узнаешь меня? – жалобным голосом пролепетал лжеУткен, впервые обратившись к клипсянину напрямую. Он выглядел совсем несчастным, но неумолимого Артура этот факт нисколько не разжалобил.

– Хорошо, если это и вправду ты, тогда расскажи, какую шутку мы с тобой разыграли в Доргейме? Кем тебе пришлось прикидываться, чтобы осадить Единицу?

– Я… Это было так давно, что затруднительно уже припомнить подробности… Но да, я отчетливо помню, что мы разыграли Пита. Он отвратительно себя вел, задирался, приставал ко всем и в первую очередь ко мне, – поспешно ответил лжеУткен, изображая на лице заискивающую улыбку.

Артур недовольно поморщился. Этот двойственный ответ нельзя было посчитать в полной мере удовлетворительным. С другой стороны, он и сам стал подзабывать события, происходившие в гиблом крае болот и топей, стоило ли винить в том других?

– Хорошо, из какого ты города?

– Из Епистофена, я ведь рассказывал тебе и не раз.

– Хватит, Бунтарь, пошутили и ладно, – миролюбиво заметил Джехар, по привычке обратившись к Артуру по его бывшей доргеймской кличке. – Ты не мог забыть Четверку, ведь в Доргейме именно с ним ты был особенно дружен из всей нашей компании.

– Я и не забыл его, – раздраженно отвечал Артур. – Поэтому я говорю, что перед нами вовсе не он.

– Послушай, Арч, расскажи нам все, а то совсем ничего не понятно! – воскликнул Тин, во все глаза таращась на руководителя. Они-то уж точно знать не знали никакого Четверки, в отличие от доргеймцев. – Если честно, мы вообще не поняли, почему ты решил остаться в саду естествознателей, а нас отправил неизвестно куда! Да еще и с Тодом во главе! – голос Тина слегка прерывался, что указывало на тот факт, что его лучший друг тоже немного обиделся.

– Ему на всех плевать, Тин, ты еще не понял? – вдруг громко произнес уязвленный Тод, которого весьма задела реплика приятеля. – Желание геройствовать для Артура важнее всего остального. Не буду скрывать, я тоже не короед с сахаром. Но, по крайней мере, я это честно признаю, в отличие от него.

– Заткнись, Тод, иначе я за себя не отвечаю, – прорычал Даниел, с откровенной неприязнью косясь на беруанца.

– Да ладно тебе, Дан, – нахмурился Артур и хотел было добавить еще что-то миролюбивое; им стоило сейчас объясниться, а не тратить время на бесполезные пререкания, однако последующие слова Дианы заставили его мучительно вздрогнуть.

– Тод вывел нас из лабиринта, так что несправедливо на него кидаться, Дан, – заявила Диана, а голос ее дрожал как натянутая тетива. – Артур же предпочел бросить, причем ради человека, которого ни ты, ни я толком не знаем. А теперь еще выясняется, что и сам он хорошенько его не узнает.

Как это было неприятно, больно осознавать, что и Диана, единственный человек, поддерживающий его во всех начинаниях, теперь несправедливо укоряет его, не верит и не хочет попытаться понять. От чужого всегда проще сносить недопонимания, нежели от своего, родного. Артуру на секунду стало так обидно, что он даже не нашел слов, чтобы оправдаться, у него лишь перехватило дыхание от резкого мучительного спазма в груди.