Книга Последнее слово единорогов, страница 99 – Виолетта Орлова

– Ваша история у костра… Это ведь вы не про своего друга рассказывали? – вдруг медленно проговорил Ракис, проявив удивительную проницательность. Нороган то думал, что ученый интересуется лишь насекомыми, а люди выпадают из его поля зрения, но нет.

Естествознатель отчаянно покраснел, как нашкодивший мальчишка. Удивительное дело, но даже с Тенью в сердце он еще не потерял способность испытать глубокий стыд!

– История… Я не хочу сейчас о ней говорить, да и не к месту это все! Нам всем надо немедленно уходить! Прошу просто поверить мне – я непричастен ни к чему дурному, клянусь родной веткой!

Нороган говорил запальчиво, от души, и Корнелий, будучи человеком чести и исключительного благородства, ему поверил.

В совершенном молчании они похоронили мертвеца и засыпали песком. Эта печальная процедура сопровождалась шелестом желтых волн за их спиной и освежающими порывами ветра. Какое-то гнетущее впечатление снизошло на их компанию, и когда они возвращались к месту своей стоянки, то не перекинулись между собой ни словом, как совершенно чужие люди. Группа потерпела неудачу: Корнелий это отчетливо осознавал. Помимо прочего, ему стало суеверно казаться, что их беды только начинаются.

Когда до смерти уставшие люди вернулись в лагерь, Нороган попробовал было опять заикнуться про свиток, однако Ракис довольно грубо оборвал его:

– Вы потеряли наше доверие, господин проводник. Никаких свитков вы не получите, и вообще, мне кажется, нам нужно расстаться.

– Как же вы найдете дорогу через пустыню? – криво усмехнулся Нороган, почувствовав все же в сердце своем нечто похожее на ущемленное самолюбие.

– Мы не хотели возвращаться. Но теперь я уже не знаю… – Ракис замолчал, покосившись на Корнелия. – Однако мне доподлинно известно, что нам с вами не по пути! Убирайтесь.

– Брось, Ракис, – тихо возразил другу Корнелий. – Нам не стоит сейчас ругаться.

– Прости меня, но я теперь совершенно не доверяю нашему проводнику. Именно он один ходил к морю, где потом мы нашли тело несчастного убитого… Причем в груди бедняги был именно его нож! Какие еще нужны доказательства? Потом это странное поведение… И зачем вам, господин Нороган, так понадобились свитки? Знаете, я теперь подозреваю, что именно из-за них, да, из-за них, вы пошли с нами через пустыню! Признайтесь же, а?!

Нороган резко вскинул голову и оскорбленно сверкнул глазами.

– Что ж, если мне тут не рады, я готов уйти прямо сейчас.

Ученые подавленно молчали, а он, ведомый гордостью, не нашел ничего лучше, как действительно встать со своего места и уйти восвояси.

– Гениальный план! – послышался в его голове язвительный шепот Нольса. – Вы испортили даже то, что невозможно было испортить.

– Молчи, Нольс, – досадливо отмахнулся Нороган. Он и так понимал, что дела их плохи. Как теперь найти свиток, когда его спутники полностью утратили к нему доверие?

– Может, ну его, этот свиток?

– Вы, кажется, не понимаете, господин Нороган. В вас сейчас сосредоточено небывалое могущество. Однако если кто-нибудь прочитает свиток, вы потеряете его вмиг, да еще и станете уязвимым перед естествознателем. Зачем строить империю на глиняных ногах, которые могут треснуть в любую секунду? Мой вам совет: пока свиток находится рядом, надо с ним покончить раз и навсегда.

– Но как? – беспомощно простонал Нороган.